Джон не смутился.
— Что за домыслы, капитан? Как вы могли вообразить себе такое?
— Джон, старина, перестань. Ты же знаешь, я вижу тебя насквозь. Да, насквозь… Мы одного косяка макрели. Так что иди, успокой команду. Язык у тебя подвешен, как у колокола, сумеешь отбить склянки.
Бедный Джек. Бедный мальчик. Ему бы жить и жить, но по нашей вине он отправился кормить рыб. Что самое обидное, не успев рассказать самого главного. Как там в их религии? Незавершённое дело? Значит, неупокоенная душа.
Ком застрял в горле. В короткий миг я хотел броситься на капитана и прирезать его, как собаку. Но стоило лишь поднять глаза и встретиться с взглядом капитана, чтоб понять бесполезность этой затеи. Флинт более не походил на умирающего. Он снова был полон сил и готовности к действию.
Опустив голову, я покинул каюту. Мальчик умер. Единственная мысль крутилась в моём мозгу, но я не мог её принять. «Умер» — повторял я себе, но не верил. Не воспринимал. Чужая, отстранённая мысль. И вторая, от которой словно ледяную воду на сердце выливали… Флинт теперь опять единственный хранитель тайны клада…
Нам не узнать, где зарыты ящики. Вот что тревожило больше всего. Флинт опять был на волне, а мы болтались ниже ватерлинии.
Оставалась лишь одна возможность оставить старого пройдоху в дураках — отказаться подчиняться, высадиться на берег и, найдя тайник по следам, запомнить то место. Призрачная надежда, но другой не было.
Но и этим мечтам сбыться было не суждено. Фортуна, повернулась к нам спиной. Беда шла за бедой.
Глава 8
Враги
Не довелось нам добраться до большой земли и в этот раз.
Двигаясь к материку, мы полдня шли бейдевинд. Работы с парусами было много, приходилось постоянно менять галс и бороться с боковым течением, петляя, словно маркитанская лодка. С такой скоростью нам вовек не добраться домой. Опасаясь встречи с кораблями командора, мы избегали проторенных путей, тем самым лишаясь возможности оседлать течение и ускорить свой путь.
Однако мы зря опасались столкнуться с английскими кораблями. Более нежданная нежданная встреча повернула время вспять.
Ближе к вечеру на западном горизонте возникли паруса. Большой корабль стремительно приближался к нам.
Не узнать его было невозможно. «Ла Вьерж дю Кап». Неужто проклятый португалец рискнул выйти в море на потрёпанном корабле? Вполне вероятно, учитывая, какое сокровище потеряли. Скорее всего, мы разминулись в прошлом, и теперь он возвращался, рыская по океану в наших поисках. Или командор Метьюз подсказал, где встретил нас?
Корабль, подгоняемый с попутным ветром, быстро приближался. Тягаться с сорокапушечным галеоном в открытом море было бы самоубийством.
Флинт был опытным мореплавателем, этого у него не отнимешь. И ловкачом что надо.
Когда стемнело, мы спустили за борт два связанных между собой бочонка. К ним на неширокой, но устойчивой платформе растянули крепкий шест с фонарём. По сигналу капитана одновременно зажгли этот фонарь и потушили кормовой на «Морже».
Развернувшись фордевинд, мы оседлали ветер и полным ходом устремились обратно к острову. В то время, когда мы невидимыми продолжили плавание, плотик с фонарём понесло течением на юго-запад. Оставалось надеяться, что капитан Оливандер, или как его там, купится на нашу хитрость и до рассвета будет преследовать плотик, а не наше судно.
Так и вышло. На рассвете мы не увидели паруса. А к обеду уже огибали остров Кидда. Сокровища не отпускали нас.
Корабль спрятали в узком устье Северной Бухты, вытащив на берег за излучиной реки, куда ещё поднимался прилив. Обнаружить «Морж» можно было лишь в случае, если бы шлюпки «Ла Вьерж дю Кап» поднялись вверх по течению.
Оставалось надеяться, что португалец минует остров, не обнаружив нас, и помчится на поиски дальше, в открытое море.
Возле корабля мы оставили троих сторожей, остальные отправились в блокхауз. Лишь там, в случае десанта, мы могли держать оборону.
Следующее утро началось с грохота пушечного залпа, разнесшегося над островом. Галеон на верхних парусах медленно курсировал вокруг острова, осматривая удобные для стоянки бухты. Они искали нас.
Воцарилась тишина. Никто не смел шелохнуться, словно нас могли учуять с расстояния в пару миль.
«Ла Вьерж дю Кап» курсировал, иногда вслепую паля из пушек по берегу. Мы с Джобом Андерсоном залегли над обрывом на восточном берегу. Трава была невысокой, но редкий кустарник позволял укрыться, оставаясь невидимым с моря. С этого места хорошо были видны верхушки мачт фрегата, нас же увидеть снизу не представлялось возможным.
Я выдвинулся ближе к краю, рискуя вызвать обвал и свалиться вниз. Стала видна палуба с копошащимися на ней фигурками.
— Ого! Их, по крайней мере, сотни две!
— Солдат?
— Нет, Джоб, епископов!
— И те, и другие носят красное.
— Ага. И гоняются по морям за честными джентльменами, чтобы наставить их на путь истинный!
Снова грянул пушечный выстрел, и я поспешил убрать голову. Казалось, целят прямо по нам. Но ядро упало где-то у Белой скалы — я услышал треск раскалываемых камней далеко справа.
— Чего они палят?
— Хотят поднять панику, чтоб ежели кто есть на острове, чтоб засуетились. Пугают так…
— Билли, ты думаешь, они нашли «Моржа»?
— Джоб, корабль не скорлупка. Хоть мы и спрятали его хорошо, но нужно готовиться к бою. К чертям собачьим.
Джоб снял шапочку и утёр пот с лица.
— Выклюй чайки их печёнки, треклятые даго!
Корабль повернул за Белую скалу, приближаясь к острову Скелета.
— Как думаешь, Билли, он пойдёт на стоянку Кидда?
— Не сомневаюсь. Да это им мало поможет. С моря форт не виден, как ни выглядывай. Главное, чтоб на берег не высадились. Там до блокгауза тропа протоптана, найти — раз плюнуть.
Ночь прошла сравнительно спокойно. Несмотря на наши надежды, «Дю Капп» не убрался от острова. Они словно чувствовали, что мы здесь, прячемся. После рассвета стоило ждать гостей. Несомненно, они предпримут разведку на острове, перед тем, как решиться отправиться искать нас в открытом море.
Утром мы были разбужены грохотом пушек. Но снаряды летели не в нашу сторону.
Я снова отправился на разведку, на этот раз с Беном Ганном. Бен показал себя хорошим ходоком. Он был довольно ловок на суше, как на моряка.
Мы поднялись на старое место, прикрытое подступающим к самому обрыву кустарником.
Зрелище, представшее перед нашими глазами, было поистине великолепным.
В море происходила битва. Сорокапушечный галеон, или нао, как его иногда называли, обменивался ядрами с быстрым шестнадцатипушечным шлюпом, в котором мы без труда опознали «Победу».
