— Это очень длинная история…
— Простите, я понимаю, вы устали…
— Я отвечу. Но сперва вы скажите, что с джентльменами, участвовавшими в том предприятии с поисками клада Флинта?
— Вы имеете в виду доктора и сквайра?
— Да, их, и других джентльменов. Капитана Смолетта, Грея, и других.
— Сквайр Трелони умер от подагры спустя два года после тех событий. А слуги сквайра разъехались после его смерти, я и не знаю, куда. Мы никогда не были близки с ними. Доктор Ливси пропал без вести в Африке. Он сопровождал научную экспедицию. Больше я ничего не знаю.
— И вы не знаете о судьбе Сильвера?
— Ничегошеньки… А вы?
Собеседник снова умолк. Снова раздумывал, отвечать ли.
— Мне известна его судьба. Но, к сожалению, это не моя тайна, и я не могу вам её открыть.
— Значит, старый Джон ещё жив? — спросил я, и сам почувствовал, с какой надеждой я задал этот вопрос. Несмотря на своё двуличие и разбойничье прошлое, Джон Сильвер был близок мне, как и покойный Капитан. И мне в глубине души хотелось, чтоб одноногий пират прожил долгую жизнь, и успел раскаяться во всех своих грехах.
Собеседник промолчал. Но мне и не нужен был ответ. Я понял, что ожидания мои сбылись, иначе бы не было смысла скрывать историю одноногого Джона. Он скрывался от правосудия, оставшись наедине с судом своей совести.
Бен приготовил завтрак. Нарезал сыру, приготовил омлет, заварил чай. Мы с наслаждением позавтракали. После плотного завтрака стало клонить в сон.
— Вы останетесь сегодня?
— Не хочу вас обременять… К тому же, мне пора. Меня ждут…
— Комната всё ещё в вашем распоряжении, оставайтесь сколько угодно… Нам ещё о многом нужно поговорить.
— Благодарю вас.
— Вы ведь расскажете, что дальше было?
— Дальше? История длинная и запутанная. Пять лет компания Сильвера выслеживала Флинта. И нашли, умирающего, в Саванне… Но это когда-нибудь в другой раз… Мне пора уходить. Я злоупотребляю вашим гостеприимством.
— Нет, что вы! Ваше общество мне очень приятно!
— Я вам признателен за это. Мне правда, пора.
— Так скажите всё же, кто вы? Помимо того, что известный искатель приключений, и… джентльмен удачи.
Мой гость печально улыбнулся. Надвинул шляпу на глаза, словно ставя точку в разговоре. Ступил на порог.
Яркий дневной свет проник с улицы, свежий ветерок ворвался в затхлое помещение дыханием прошлого, неся бодрящую свежесть юности, силы и задора.
Впервые за всё время мой гость улыбнулся, немного печально, но искренне.
— Я — Джек Уильям Томас. Сын Билли Бонса…
P.S
Конец дьявола
Флинт умирал. Я тайком заглядывал в щель меж досками в стене.
Комната освещалась лишь неярким огоньком догорающей свечи, по углам таились дрожащие тени. Воняло потом и чем-то горьким. А ещё ромом и прокисшей едой.
С моря веяло прохладой, но умирающий словно горел в огне, одутловатое лицо его пылало жаром. Он то затихал, то начинал метаться в постели. Тело его, некогда дышавшее силой, теперь походило на морщинистый мешок с белыми рубцами и синими прожилками вен. И этого человека я когда-то боялся до дрожи в коленках!
Верный Дарби находился подле изголовья. Он также доживал свои последние часы, но ещё не ведал об этом.
— Дарби! Дарби — смотри! Ты видишь? — в ужасе вскричал Флинт, и глаза его выпучились. Он побагровел.
— Вижу что, хозяин?
— Там, в тени!
— Что именно в тени? Я ничего не вижу…
Дарби достойно выполнял свою роль. Что же, жажда жизни сильнее любой преданности. Оно и верно — зачем хранить верность тому, кто скоро отчаливает, если на причале остаются те, кто тебя сильнее?
— Ты не видишь? — захрипел Флинт. Теперь кровь отлила от его лица, оно побледнело. Седые усы обвисли.
— Капитан, у Вас горячка.
— Да нет… говорю… тебе… Дьявол пришёл за мной… не иначе… Священника, чёрт… приведи священника! — он тяжело дышал, и слова давались с трудом.
Перед смертью этот дьявол во плоти озаботился спасением души? Что ж, это как раз то, что нужно.
— Я уже послал за священником, хозяин. Он будет с минуты на минуту.
— Скорее!.. Разве ты не видишь? Он ждёт… он пришёл за мной!.. Прогоните его, прогоните… обратно… в ад!.. Где мой палаш?… Где мои силы?… Я не чувствую рук…
— Я с вами, господин.
— Ты со мной, Дарби?… Да толку только от тебя никогда не было… чем ты поможешь сейчас!.. Чёрт подери тебя… и того лекаря, что меня лечил! Вы что мне подсыпали?… Почему я так слаб?… Где мой корабль?… Где я?… мой «Морж»… — Флинт начинал заговариваться и путаться.
— Это лихорадка, мой господин. Желтый Джек пришёл к Вам.
— Джек?… Этот бродяга оборванец?… — старый пьяница уже терял понимание.
Нужно спешить, пришёл мой час.
Этот несложный спектакль нетрудно было разыграть. Пью, одетый в свои лохмотья, со страшными ранами на лице и ямами вместо глаз выглядел страшнее дьявола. Он сидел в углу, молча, страшный в своём молчании, как гость из преисподней. Каковым он, по сути, и являлся. Теперь предстояла самая сложная часть дьявольского плана — выудить со скряги и пьяницы нужные нам сведения раньше, чем он окочурится.
Накинув капюшон на голову, с требником в одной руке и распятием в другой, я вошёл в комнатёнку, откинув полог.
— Где умирающий? — спросил я, добавив хрипоты в свой голос.
— Умирающий?… Кто тут умирающий, муравьёв тебе в печень! — вскричал Флинт и вдруг закашлялся. — Дарби… кобелиный потрох… дай мне рому!!!
Я подождал, пока Дарби напоит больного. Ром как будто прочистил тому мозги, и он вновь взглянул более-менее осмысленно, подозрительно глядя на мне в лицо.
Сердце моё покрылось ледяной коркой. Казалось, капитан сейчас признает меня, и весь план полетит к чертям. Я отвернулся к Мак-Гроу:
— Оставьте нас, сын мой! — проговорил я, и указал ему на выход.
Флинт заругался, на чём свет стоит, и со своего шеста Родриго взволнованно вторил ему по испански, переходя на свист и цоканье. Слава небу, я остался неузнанным.
— Покайся, раб божий, и через покаяние обретёшь ты покой!
— К чертям покаяние, святоша!.. Ты прогони дьявола, что таится… в тени…
