– Точно хоть вышли? А то у меня доверия к контрабандистам-проводникам никакого.
Роди не стал отвечать, сосредоточенно ковыряясь с толстой пробкой, закрывшей горлышко пузатой бутылки. Наконец, вытащив затычку, приложился к содержимому, а потом передал другу бережно сохраненный сосуд. Пит отхлебнул и с трудом просипел, судорожно втягивая холодный воздух:
– У-х-х… Крепкая, зараза!
– В трюме еще целый ящик. Как раз перед атакой каждому по стопке и получится. Чтобы ребята веселее мечами махали.
– А полковник не взгреет за пьянку во время рейда? – засомневался сержант.
– Он и выдал. Старик у нас не один раз в такие набеги лично ходил. Понимает, что в нужный момент чуть-чуть надо горло промочить. Чтобы страх смыло, а злости на «сыроедов» добавило… Ладно, еще два часа осталось. И можно будет начинать спуск. Меняй караул и пойдем вниз, чуть погреемся.
Спрятав бутылку обратно за пазуху, Роди придержал за руку сержанта:
– И это, Пит. Мало ли, вдруг нам повезет. Поэтому ублюдка, если встретим, то оставьте мне. Не убивайте сразу. Очень уж хочется ему в глаза заглянуть, перед тем как кишки размотаем.
– Я помню, старший. И ребятам перед выходом еще раз сказал.
– Вот и хорошо, раз все помнят. Он – мой. И только мой…
* * *
Похожая на огромного черного ворона в лучах заходящего солнца, шхуна медленно опускалась на узкую площадь рядом с тайными мастерскими и складами. Уничтожив чужой рейдер, Карл решил не ждать утра. Подобрав алхимика, капитан воспользовался попутным ветром и полетел прочь от деревни «сыроедов», где несколько ватаг уже суетились рядом с догорающими обломками. Дело завершено, пора пополнить запасы и можно возвращаться в столицу, к ярлу с докладом. Потому как хвастать есть чем. Результаты атаки более чем впечатляющи.
– Вечер на отдых и погрузку припасов. Потом ждем утреннее солнце и снимаемся, – повернувшись к пассажиру, Карл с насмешкой разглядывал замерзшего мастерового. Того не спасали ни теплая шуба, ни выпитый недавно горячий грог.
– В баню надо, – чихнул в ответ чернявый, мрачно разглядывая нависающую над кораблем скалу. – И чтобы протопили как следует, а не еле-еле.
– Будет баня. Обещали. И стол накроют. Стоит ребятам отметить, отлично все потрудились. И команда с парусами управилась, как следует. И «огневики» твои не сплоховали. Все выстрелы в цель… Долго натаскивал?
– Ими Дядька занимался, мне с людьми работать некогда, – процедил в ответ алхимик и покосился на застывших позади охранников. – Железо – мое. А уж как его применять, это пусть ярл решает.
– Кстати, спросить хотел, – улыбнулся Карл. – Если «громыхатель» на железный шест приделать, а конец в палубе закрепить… Отличная штука должна выйти, как мне кажется. На баллистах такое ставят. Поворачивать можно в любую сторону одним человеком, легко прицел менять. Тогда абордажную команду получится прикрыть от любой контратаки. Можно такое сделать?
Синий от холода мужчина задумался, потом нерешительно пожал плечами:
– Почему нет? Наверное, сработает. Как вернусь домой, скажу помощникам, чтобы выковали на пробу. А уж куда поставить – это ты со старшими договаривайся. Может, на твоей шхуне и испытают.
– Отлично! – бывший лист-сержант похлопал по плечу собеседника и пообещал: – Ты только не забудь про меня словечко замолвить. А я как с добычей вернусь, обязательно проставлюсь…
Выглянув наружу, Карл оценил расстояние до медленно густеющей под брюхом тени и закричал:
– Артефакты «на ровно»! Носовым шесты – товсь! Паруса убрать! До посадки – пять! Четыре! Три!..
Вскоре шхуна заскрипела снегом под плоским брюхом и медленно осела на площади, закончив свой полет. Впереди ее команду ждала погрузка балласта и припасов, а потом отдых.
– И что ты ему улыбаешься без конца? – поинтересовался Толла-Ка, когда приятели закончили раздавать указания и отправились по сходням вниз. – Он с ярлом вино за одним столом хлещет. Мы для него – как тараканы. Можно хлебных крошек отсыпать, а можно прихлопнуть. Лучше сразу с хитрым стариком договариваться. Дядька – вот кто нам может и золотишка подкинуть, и еще «громыхателей» у алхимика отобрать. Побольше, пострашнее.
– Может… Но с меня от улыбки не убудет. А так – пусть чернявый думает, что я ему в друзья набиваюсь. Глядишь, кому и растрезвонит, что я дурак безмозглый, готов ради любой протекции чужую задницу вылизывать.
Запахнув шерстяной плащ, чтобы укрыться от настойчивых укусов ветра, здоровяк задумчиво пробормотал:
– Что бы ты – и дурак… Кажется, я что-то не понимаю… Разжуешь?
– Липовый у нас алхимик. Ряженый, – отозвался Карл.
– О как, – поразился Толла-Ка. – И зачем его сюда сунули?
– Я так думаю, не верят нам пока до конца. Спрашивали про оружие, хотели знакомствами обзавестись – нате, жрите… И бороду идиоту подпалили. И складно он про железки говорить умеет. И даже не путается, когда один-два приказа отдать надо… Только и тебя можно так же мастером нарядить и перед чужаками выставить.
– Точно?
– Ага… Руки у него не кузнеца. Так, припачканы чуть-чуть, но без правильных мозолей и ожогов. Нет там въевшегося металла в коже и следов угля, с которыми оружейники годами возятся… Ну и про свои «громыхатели» он понимает чуть-чуть. А ведь их настоящий создатель куда как умнее должен быть. И поймет, что поставленный на палку ствол при выстреле вышибет на другую сторону корабля. Недаром мы их канатами к крюкам вяжем. И каждый раз перед выстрелом заново все натягиваем…
– Ряженый, значит…
– Поэтому мы ему поулыбаемся, горы золота посулим с будущей добычи. А сами – держим ушки на макушке. И смотрим по сторонам. Внимательно смотрим, Толла-Ка. Должен же настоящий мастер рядом с ярлом мелькать, с его рук ведь кормится. Поэтому, если доведется с настоящим алхимиком столкнуться, то это наш шанс. Очень я хочу с ним сторговаться по настоящим делам. Если он такую штуку придумал, то наверняка что-то еще за пазухой держит. А с его идеями один пиратский капитан на пару с бывшим гладиатором легко могут эскадру заполучить. А с эскадрой и свой архипелаг оттяпать. Или хотя бы большое дело провернуть. Одно. Чтобы до конца дней своих с золота есть и на перинах валяться. И детям еще небольшую гору добра оставить. Как тебе идея?
Остановившись перед плотно закрытой дверью, Толла-Ка обил снег с сапог и фыркнул:
– Мне четверть горы отсыпь, вполне хватит. Можно и без своего архипелага и королевства. На оставшееся выпивку куплю и в бордель завалюсь. Или свой заведу… Ладно, пойдем, горло промочим и кости погреем. Когда еще богатства сверху посыплются, а пожрать и отдохнуть я хочу уже сейчас. Может, после бутылки-другой перестанет горелой человечиной в нос шибать…
* * *
Ночь окутала уставшие мастерские плотной снежной пеленой. Холодный ветер бодал крепкие стены бараков и кидал горсти колючей крупы в одинокие фигуры охранников на сторожевых вышках. Ночь и мороз правили этим безмолвным миром.
