— Кто это? — спросила Екатерина Дмитриевна, изумленная такой реакцией.
— Ну, неужели ты не знаешь? Директор «Арбатского» ресторана! Помнишь? Миллионное хищение! Боже! Она была замужем за Радковским!
И Сергей Владимирович схватился за голову.
— Я смотрю, вы не очень хорошо знаете свою тетушку, — заметил Семен.
Екатерина Дмитриевна вдруг глухо вскрикнула и сразу испуганно прижала к губам пальцы.
Вспомнила.
Илья Радковский был знаменит на всю Москву. Можно даже сказать, на всю Россию. В начале пятидесятых его назначили директором ресторана, в котором любили гулять известные и влиятельные люди. Радковский умел принять дорогих гостей с размахом, напоминавшем царские пиры во времена Владимира Красное Солнышко. Ели на серебре, в худшем случае, на трофейном мейсенском фарфоре. Среди гостей и друзей Радковского были видные советские партократы, и даже любимый сын вождя всех времен и народов, Василий.
Правда, через четыре года после смерти Сталина ресторан на некоторое время закрыли. Вдруг выяснилось, что под гостеприимной крышей процветал самый настоящий бордель, воровство приняло неконтролируемый размах, а некоторые советские чиновники совершенно забыли о нормах Морального Кодекса строителя коммунизма. Суд над Радковским был коротким и закрытым, бывшего директора скоренько расстреляли, а на его место был назначен фаворит нового руководства.
— Вы, правда, ничего не знали? — переспросил хозяин дома, — Да-а, интересная особа ваша тетушка…
— Насколько я помню, — заговорил Сергей Владимирович после короткого мучительно размышления, — у него дома денег почти не нашли…
— И не только денег, — подтвердил хозяин. — Не нашли вообще никаких ценностей. А по слухам Илья Сергеевич увлекался драгоценностями. Причем не абы какими, а старинными, с родословной, так сказать…
— Неужели ваши спецы с ним не поработали? — с недоверчивой улыбкой спросил гость.
— Наши… спецы, — голос хозяина стал строг, — с ним поработали.
И уставился на гостя пристальным немигающим взглядом.
— Я не хотел вас обидеть, — быстро извинился Сергей Владимирович. Человек, назвавшийся просто Семеном, кивнул головой, принимая извинение.
— Так вот, где тайник он, конечно, сказал. И его, конечно, проверили. Но тайник оказался пустым.
— Тетушка, наверняка…
— Дело в том, что тайник был в другом городе, — оборвал гостя хозяин. — А тетушка ваша никуда из Москвы не выезжала. Более того: все время, пока шло следствие, за ней наблюдали. Можно сказать, глаз не спускали. Она забрать ценности не могла просто физически.
— Значит, она отправила за ними человека, которому доверяла…
— Сергей Владимирович!
Семен прикрыл папку и уставился на гостя тем же тяжелым немигающим взглядом. И произошла с гостеприимным обаятельным хозяином такая перемена, что Екатерина Дмитриевна вдруг отвела глаза в сторону, почувствовав дрожь, пробежавшую по коже.
— Я надеюсь, вы не считаете себя умнее наших… спецов? — спросил хозяин, не повышая голоса.
— Извините, — очень быстро сказал Сергей.
— Тогда больше меня не перебивайте, — предупредил хозяин.
— И вы тоже, — повернув голову к даме, дополнил он. Екатерина Дмитриевна молча кивнула.
— Хорошо. Так вот, все эти варианты, разумеется, прорабатывались. Беда в том, что ни с кем она не встречалась до самого конца следствия. Сидела дома за закрытой дверью почти двадцать четыре часа в сутки. Из театра ее, разумеется, уволили… Телефон, конечно, контролировали… Только она никому не звонила. И ей никто. Вот так.
Хозяин сделал паузу.
— Конечно, — заговорил он снова, — вполне вероятно, что существовал какой-то условный знак. Только Радковский о нем ничего не сказал, как ни… допытывались. Так что возможно все. Возможно, что ценности в конце концов оказались у вашей тетушки, а возможно, что их забрали другие люди, которые о тайнике знали… Хотели, конечно, потолковать с вашей тетей, но следователю велели ее не трогать.
— Кто? — не сдержался гость.
— Не знаю, — ответил хозяин с непроницаемым выражением лица. — Людей такого уровня в досье обозначали кодовыми номерами, и ключа к ним у меня нет. Ясно одно: уровень был нешуточный. Я допускаю, что ваша тетя сумела этих людей заинтересовать не только собой. Понимаете?
— Поделилась? — быстро спросил гость.
— Или все отдала, — безмятежно подсказал хозяин. — В конце концов, речь шла о ее жизни. Но, если драгоценности попали к вашей тетушке и что-то от них осталось впоследствии, то я просто снимаю перед ней шляпу.
— Почему?
— Потому что они на свет божий так и не выплыли. Исчезли. Растворились. А драгоценности были такие, что просто в горле пересыхает. Вот, посмотрите…
И протянул гостю лист бумаги.
— Записали со слов Радковского.
Сергей Владимирович изумленно приподнял брови, бегая глазами по строчкам.
— Боже мой! — тихо проговорил он, споткнувшись глазами о написанное. — Неужели?!
И показал что-то хозяину. Тот нагнул голову, вчитался, пожал плечами?..
— Так сказал Радковский.
Екатерина Дмитриевна сгорала от любопытства, но муж ей бумагу не передал.
— Это просто невероятно, — коротко резюмировал Сергей Владимирович и возвратил документ хозяину.
— Ну, не знаю, не знаю… Поскольку ничего из перечисленного коллеги не нашли, то не смогли алгеброй гармонию поверить… Пришлось поверить на слово.
Семен соединил листочки, постучал ими по столу и аккуратно собрал бумаги в единую стопку.
— Продолжать? — осведомился он. Как показалось Екатерине Дмитриевне, с некоторой издевкой.
— Конечно!
— Так вот. Дальше у нас идет четвертое замужество.
Семен сделал паузу и внимательно прочитал что-то в своем досье.
— Антисоциальный элемент, — сказал он без перехода. — Никогда нигде не работал. Игрок. Бега, рестораны, красивые женщины… Кстати, что примечательно: обычно его женщины содержали, а не он их…
— Значит, у тетушки водились деньги, — начал было гость, но хозяин совершенно бесцеремонно его перебил.
— Слушайте, ну какой же вы тугодум! Говорю вам, мои коллеги только и ждали, когда ваша тетушка ради этого красавчика в чулок полезет! Не удивлюсь, если он вообще на них работал… Виданное ли дело: авантюрист, тунеядец, игрок, безработный, и ни одной отсидки! Дело пахнет сотрудничеством… Так вот, ни копейки из вашей тетушки он не выжал. Ни единой!
И Семен с торжеством посмотрел на гостей.
— Говорю вам, перед вашей родственницей я просто снимаю шляпу! Она настолько ни разу не засветилась, что, в конце концов, с нее сняли наблюдение! Представляете? Более того: позволили вернуться на работу в Большой театр! Более того: в шестьдесят шестом выпустили с театром на гастроли в Париж!
