– Ну уж нет, Пабло! Мы договорились: ты только свяжешь меня. Я практически сломала себе шею, не имеет смысла надевать наручники на мертвый груз, весом с пушинку. Относительно того, чтобы заткнуть мне рот, ты бы хоть подождал, пока восстановится кровообращение!
– Согласен, я надену на тебя наручники, если только попытаешься вырваться, поскольку хорошо знаю, на что способна пантера с претенциозностью гения.
– А я не смогла бы вырваться, потому что представляю, на что способен преступник с заносчивостью шизофреника.
Вслед за паузой, которая, кажется, длится вечность, он внезапно говорит:
– Посмотрим, правда ли, что у слепых очень острый слух…
Слышу, как два его ботинка падают на ковер. Вслед за этим – комбинация цифр сейфа, который открывается после четырех поворотов, затем – безошибочно узнаваемый звук шести пуль, вставляемых в барабан револьвера, одна за другой, и щелчок оружия, снимаемого с предохранителя. Все погружается в тишину. Секунды спустя он стоит за спиной, берет левой рукой мои волосы и водит по шее дулом револьвера, снова и снова нашептывая в ухо:
– Знаешь, участников моего «профсоюза» называют «волшебниками», ведь мы творим чудеса? Итак, поскольку я король этих чародеев, только мне известна секретная формула, чтобы собрать воедино твое тело, сводящее меня с ума, и обожаемую мной головку. Абракадабра… Давайте представим, что обрамляем бриллиантовым ожерельем… эту лебединую шею… Такую тонкую… Такую хрупкую, что я голыми руками мог бы сломать ее пополам… Абракадабра… Один круг… Два… Три… Как вы себя чувствуете?
Отвечаю, что бриллианты холодные и делают мне больно. На мой взгляд, они очень маленькие – он обещал совсем другое, а так как это импровизация, то и вовсе не считается.
– Между нами все считается, родная. Ты ведь никогда не ощущала револьвер на коже… На этой шелковистой… золотистой… такой идеально ухоженной коже… без единой царапинки… или шрама, правда?
– Пабло, осторожней с повязкой, а то она спадет, и пострадает сюрприз века! Думаю, тебе не помешает узнать, что я практикуюсь в стрельбе с револьвером «Smith & Wesson» в полиции Боготы и, по словам моего тренера, превосхожу в меткости некоторых служащих со стопроцентным зрением.
Эскобар отмечает, что я полна сюрпризов, но одно дело – револьвер в руках простого человека, и совсем другое – в руках убийцы, приставившего его кому-то к виску. Он добавляет:
– Я тоже однажды пережил это. Правда – ужасающий опыт?
– Как раз наоборот, совершенно превосходный! Ооох… Это потрясающе… Просто великолепно… – шепчу я, откидывая голову назад, задыхаясь от наслаждения, пока Пабло расстегивает на мне одежду, и оружие начинает спускаться по горлу в направлении сердца.
– И все равно, ты банальный садист, а не убийца.
– Тебе просто хочется в это верить, любимая. Я серийный убийца… Сейчас скажи, почему тебе все это так нравится. Давай, удиви меня!
Не торопясь, я говорю ему, что огнестрельное оружие – всегда… искушение… Сладкое яблоко Евы… Близкий друг, предлагающий альтернативу покончить со всем… попав на небо, когда уже нет выхода… или в ад… случае раскаявшихся убийц.
– Что еще? Продолжай говорить, пока я не позволю тебе остановиться… – произносит он хриплым голосом, спуская верхнюю часть моего платья, целуя шею и плечи. Я подчиняюсь и продолжаю:
– Он бесшумный… идеальный сообщник. Опаснее… всех твоих заклятых врагов… Когда он стреляет, то звучит… Дай подумать… Как… как… железные решетки тюрьмы Сан-Кинтин! Да-да, железные решетки тюрьмы для гринго звучат подобно выстрелам, утром, днем и вечером. Вот это точно ужасно, правда, любовь моя?
– Итак, у нас здесь зловещее создание… А сейчас, скажи мне, какой он… на ощупь… Если остановишься, я заклею тебе нос и рот скотчем, ты не сможешь дышать, и я уже не ручаюсь, что банальный садист с тобой сделает! – приказывает Пабло, лаская меня левой рукой. Револьвер медленно спускается по моей груди, а потом по диафрагме – к талии, в направлении живота.
– Он большой… и кажется, очень мужественный… Очень твердый… и крепкий… У него в центре – канал… Но он холодный, потому что сделан из металла… Не из такого, как ты, правда? А сейчас, когда ты уже услышал все, что хотел, клянусь тебе, Пабло, если ты еще хоть на миллиметр опустишь его, я встану со стула, дойду пешком до Боготы, и ты меня больше никогда не увидишь.
– Хорошо-хорошо-хорошо! – говорит он с виноватой, покорной улыбкой. – Какие только злодеяния не приходят на ум, когда у тебя в руках настоящий секс-символ, абсолютно беспомощный… Ну, зануда, продолжим. Но сразу предупреждаю, подожди, пока не закончу со скотчем, потому что я почти такой же перфекционист, как и ты.
– Тогда ты должен понимать, что для меня все эти игры действительно немного простоваты. Я целыми днями ждала своего сюрприза, а ты продолжаешь меня разочаровывать!
Пабло резко заявляет, что он единственный, кто здесь решает, что простовато, а что – нет.
– Я уже догадалась, что ты мне покажешь: твою оружейную коллекцию! Хочешь подарить мне какое-нибудь оружие?! Как у девушек Бонда – точно! Можно уже снять повязку? Хочу выбрать самое смертоносное и красивое.
– Повязку снимешь, когда я тебе прикажу! Кажется, ты еще не поняла, что единственный здесь, отдающий приказы, это – убийца, владелец револьвера, садист, хозяин камеры, самец, наделенный животной силой, и богатый владелец этого места, а не бедная, 55-килограммовая дамочка, с более низким коэффициентом IQ. Потерпи всего пару минут, я сейчас заклею… четыре последних… И можем начинать! Это для твоего же блага. Представь, если в будущем кто-то будет тебя пытать… в течение нескольких дней…чтобы вытащить информацию о том, что ты скоро увидишь. Или ты окажешься Матой Хари и однажды… предашь меня?
– Это украденные бриллианты, любимый! Да, в тысячи и тысячи карат!
– Не будь такой оптимистичной! Их я бы тебе никогда не показал, ты бы украла самые большие, проглотила, а мне бы пришлось разрезать тебя ножницами, чтобы достать их из живота!
Перспектива подавиться бриллиантами безумно смешит меня, затем внезапно возникает другое предположение:
– Знаю, как же я раньше не догадалась! Ты покажешь мне килограммы кокаина, произведенного в Колумбии и упакованного на экспорт в США! Их запечатывают скотчем? Наконец-то я увижу, как они выглядят! Правда, каждый мешок похож на два фунта масла и на нем написано «королевский»?
– Какое у тебя скудное воображение! Ты меня по-настоящему разочаровываешь… Это может увидеть любой мой партнер, мои люди, пилоты, клиенты, даже Управление по борьбе с наркотиками. Я уже сказал: то, что я покажу тебе, не видел и никогда не увидит никто, кроме тебя. Ладно, приготовились! Сейчас я могу сесть у подножия моей королевы, чтобы посмотреть на ее реакцию. Обещаю, эта ночь будет незабываемой. Раз… два… три, приказываю тебе снять повязку!
Они – синие, зеленые, фиолетовые, коричневые, черные. И до того как я смогла прыгнуть вперед, чтобы попробовать рассмотреть их вблизи, железные наручники защелкнулись на моей правой щиколотке, и я осталась прикованной к ножке стула, не упав лицом вниз вместе с ним лишь потому, что Пабло прыгнул и подхватил меня в воздухе. Он сжимает меня в объятиях, раз за разом целуя, постоянно смеясь и одновременно восклицая:
