— Сто рублей? За бумагу? — изумленно повторил он. — Шиш тебе с маслом, а не сто рублей. Да у меня всего–то… — начал было он, но спохватился вовремя и замолчал.
— Тогда пятьдесят, — сбавил цену наполовину Каин. — Пойдет?
— Нет, — покрутил головой Зубарев. — Не моя цена.
— Двадцать пять?
— Нет, — Зубарев ненадолго задумался и предложил: "Даю десять и ни на копейку больше."
— По рукам, — тут же согласился Каин. — И половину вперед.
— Хватит с тебя и целкового, а то смоешься, и ищи–свищи тебя потом, полез за пазуху Зубарев. Каин поморщился, но принял протянутый целковый, небрежно сунул его в карман.
— Пошли, что ли, в кабак, обмоем сговор? — предложил он. — Ты где остановился?
— На Пресне, — ответил Зубарев и тут же пожалел о сказанном, опасаясь, что новый Каин увяжется за ним.
— Ой, далече. Ну, идешь в кабак?
— Нет, — отказался Зубарев, — мне еще в одно место наведаться надобно. Завтра тут и увидимся. Не обманешь?
— Да чтоб мне на том свете в аду гореть, — побожился Каин и для верности укусил ноготь большого пальца.
— Смотри, а то… — не договорил Зубарев, что будет, если Каин обманет его, и неторопливо пошел в сторону Китай–города.
Дома Ванька Каин рассказал о встрече с сибиряком Аксинье. Та выслушала его и неопределенно обронила:
— Много дураков по Москве шляется.
— Он, вроде как, на дурака не больно похож, — заступился Каин.
— А мне до него какое дело? Ты взялся помогать ему, вот сам и разбирайся. — Аксинья была явно не в духе, ждала возвращения мужа и время от времени выглядывала в окно, прислушивалась к шагам на лестнице.
Иван не стал спорить с ней и завалился спать. На другой день он отправился на площадь к Сенату пораньше — с твердым намерением перехватить у входа в присутствие князя Кропоткина и вручить ему свое прошение. На площади еще не было обычных просителей, и лишь тощая фигура одного из сенатских служителей двигалась по направлению к небольшой двери черного хода в здание. Иван решил попытать счастья и окликнул его, и тут же протянул приготовленный заранее серебряный полтинник.
— Скажи, мил человек, а если разрешение на разработку золотых приисков подать надо, то куда обращаться.
— Ты, что ль, собрался золото искать? — спросил его служитель, пряча деньги в широкий карман кафтана и чуть приостановившись.
— Да нет, человек один узнать хотел.
— Пущай Петра Воробьева спросит, меня то есть, все ему и объясню, ответил тот и быстро зашагал дальше.
Вскоре небольшая площадь стала наполняться народом, и Каин заволновался, как бы ему не пропустить приезд кареты князя, выскочил на проезжую часть и весьма вовремя, поскольку из–за угла показалась запряженная шестериком знакомая карета и вскоре въехала на площадь, оба лакея соскочили на землю, откинули подножку и склонились в поклоне, торжественно открыв дверцу. Яков Иванович Кропоткин ловко выбрался из кареты, опираясь на толстую резную трость, и чуть не наткнулся на Ваньку Каина, что подскочил к нему.
— Чего надобно? — неприязненно спросил он. — Пошел прочь! — Лакеи кинулись было оттаскивать Ивана в сторону, но он увернулся от них и, припав на одно колено, подал князю свое прошение.
— Не откажите прочесть, ваша светлость, — лишь и успел он произнести, как лакеи схватили его под руки и оттащили прочь. Но князь таки принял его грамоту и засунул ее за обшлаг кафтана, важной поступью направился в Сенат.
— Смотри, боле не попадайся, а то поколотим, — лакеи отпустили Каина, но он лишь рассмеялся им в лицо и пошел с площади.
— Эй, ты куда?! — услышал он сзади знакомый голос. Обернулся и увидел пробирающегося сквозь толпу собравшихся к этому часу просителей Ивана Зубарева. — Сбежать решил? А дело мое как? — схватил он Каина.
— Дело сделано, — ответил он, чуть отстранясь и освобождая руку. Плати остальную деньгу, и мигом сведу тебя с кем надо.
— Нет, ты сначала сведи, а уж расчет потом, — не соглашался тот.
— С тобой спорить — себе дороже выйдет, — пробурчал Каин, — пошли.
Он повел его к черному ходу здания Сената и попросил одного из служителей вызвать из присутствия Петра Воробьева. Тот вскоре вышел, высоко задрав начинающую лысеть голову, и надменно осведомился:
— Слушаю вас, судари.
— Прошение с собой? — спросил Каин у Ивана Зубарева.
— Ага, — кивнул тот, — где ж ему еще быть, со мной.
— Подавай этому господину.
Иван вытащил свое прошение и робко протянул Воробьеву, раздумывая, нужно ли кланяться ему или так сойдет.
— Почему обычным порядком не подал? — сурово спросил тот.
— Ждать мне некогда, — развел руками Зубарев.
— Придется дать на расходы, чтоб дело твое ускорить.
— А сколько? — растерянно спросил Иван.
— Зависит от того, как скоро хочешь ответ получить, — снисходительно пояснил Воробьев, развернув прошение и быстро пробежав глазами написанное. Тут дело серьезное, золотые прииски… Больших денег стоит.
— Десяти рублев хватит? — наморщил лоб Зубарев.
— Возьми обратно свою бумагу, — скривился Воробьев.
— Двадцать? — Воробьев продолжал морщиться. — Тридцать? — тот же результат. Наконец, когда Иван добрался до пятидесяти, тот вздохнул и, едва разжав губы, произнес:
— Ладно, давай, попробую за такую малость продвинуть твое прошение.
Иван вытащил кожаный кошель, отсчитал деньги и сунул в руку Воробьеву, тот, даже не поблагодарив, повернулся и ушел.
— Видел, сколь за такое дело берут? — спросил Каин. — Я с тебя как с родного попросил. Ладно, давай остальные деньги.
— Не пойдет, — погрозил пальцем Зубарев, — когда прошение мое обратно вернется, тогда и получишь.
— Мы так не сговаривались! — закричал на него Каин, но из помещения показалось озабоченное лицо драгуна, стоящего на карауле, и он замолчал.
Зубарев все же выдал ему пять рублей, но большее дать отказался. Каин обругал его и, не останавливаясь, пошел в знакомый кабак, находящийся неподалеку от здания Сената. Там он просидел до того часа, когда заседание закончилось и почтенные сенаторы стали разъезжаться, опромью кинулся к карете князя Кропоткина, но лакеи и близко не подпустили его к хозяину. Еще несколько раз приходил он на площадь, но все было бесполезно: князь проходил мимо, не останавливаясь, словно на Иване была шапка–невидимка. Тогда, не желая более терпеть подобного унижения, он решил прибегнуть к хитрости и, проследив за княжеской каретой, узнал, где находится дом князя Кропоткина.
Вечером он зашел с парадного хода в княжеский дом и попросил доложить князю, что прибыл по важному делу. Но его даже слушать не стали, а быстренько выставили вон. Но Каин твердо решил добиться своего и тут же зашел в ближайший кабак, заказал себе штоф вина и выпил его почти весь. У него прибавилось решимости, и он опять направился в дом Кропоткина, а когда навстречу вышел лакей, то изо всех сил врезал ему в ухо. На крик сбежалась остальная челядь, и все принялись тузить Каина в полную силу. Но он не поддавался, раздавал удары направо и налево. Тут со стороны лестницы, ведущей в покои, послышался властный голос:
