В этот вечер я выкину из головы все сомнения, все мысли, что сводят меня с ума, и отдамся чувствам. Главное, завтра об этом не пожалеть.
* * *
— Ум-м… — простонала я, едва открыла глаза.
Судя по свету за окном, сейчас была уже середина дня. Это сколько же я проспала? И чем вчера закончился вечер? Помню много танцев, много разговоров, смеха и вина. Но глупостей я вроде не наделала.
— Новогодних каникул, как на Земле, сейчас очень не хватает… — простонала я.
А потом мой взгляд упал на конверт. Ждала я его очень долго, со страхом и надеждой. Мне могли отказать в участии из-за того, что я всего лишь на втором курсе, но, видимо, союз с Шелестом застраховал меня от этого.
Но вообще именно сейчас, открыв и прочитав уведомление о зачислении на турнир и информацию о времени его открытия и о первом задании, я поняла одну вещь. Нет в мирах такого понятия, как «Мэри Сью». Кому больше дано, с того больше и спросится. Именно от этой мысли, от осознания того, что предстоит пройти, меня накрыла паника.
Схватив присланную бумажку и уже не обращая внимания на похмелье, я побежала к своему декану. И да, я поняла его предложение приходить в любое время. Вот сейчас именно оно, мне очень, очень надо! На стук в дверь сначала никто не ответил, чуть спустя тоже, и я уже начала переживать, что Грабовски пропал, но декан все же явил пред мои очи свое заспанное, немного оплывшее лицо. Всклокоченные волосы торчали во все стороны, дополняя картину «Утро после праздника».
— О Всевышний! Горская, скажи, что ты мне мерещишься!
— Нет, это правда я, — не смогла не улыбнуться. — И мне нужны вы.
— А говорил, что не заводишь романов со студентками, — раздался сзади декана голос.
Заглянув за плечо, я увидела преподавательницу по творчеству Алесю Елизарову. Ого! У них роман?
— Это тебя бросили ради Гыра? Или Гыра ради тебя? — с чуть кривой улыбкой спросила женщина.
Чуя проблемы, я быстро затараторила:
— Я не бросала Гыра! То есть нет у нас ничего… Тьфу! Я тут по поводу турнира, — потрясла я бумажкой, пока не стало совсем худо.
После этого преподаватели забыли и об отношениях, и об изменах и, схватив меня, втащили в четыре руки в комнату. Если учесть, что Грабовски был в одних брюках, а Елизарова вообще еле прикрыта, я бы предпочла остаться в коридоре.
— Тебе прислали первой! Надо еще зайти к декану Шелеста. Так… Ты жди здесь, мы оденемся и все обсудим. Завтрак закажи! — крикнула преподавательница, утаскивая Грабовски в комнату.
А я заклинанием отправила заказ, стараясь не думать, чем мои преподаватели могут заниматься за закрытыми дверьми.
Больше преподаватели меня не шокировали. Весь завтрак обсуждали расстановку сил, возможные стратегии и шансы на победу, совершенно не замечая, что чем дольше я их слушаю, тем бледнее становлюсь. Когда от волнения стало подташнивать, я решила отправиться подышать свежим воздухом.
Утро в академии после Нового года казалось безлюдным, и я была этому рада. Легче будет искать место, где соорудить петлю и повеситься. Вот так я и сидела на ступеньках лестницы на этаже преподавательского состава и думала о том, как опозорюсь.
Официальное начало турнира было назначено на вечер через три недели. Сколько времени займут соревнования, пока никто не знал, но пара-тройка заданий у нас точно будет. Сначала — чтобы отсеять самых слабых, потом — отобрать лучших среди лучших, ну и, наверное, будет финал, как у всякого нормального состязания.
Турнир — очень серьезное соревнование, а у меня очень мало опыта. Зря Шелест принял меня к себе, я и буду тем камнем, который потопит его команду, если не случится чудо.
— О чем грустим? — опустился рядом со мной Рейм.
А он что тут делает так рано? Как всегда идеальный и красивый… Его хоть когда-нибудь можно застать растрепанным и в помятой одежде?
— О турнире, — призналась я.
— Хочешь участвовать? — предположил Рейм.
— Боюсь.
— Это простительно, ты всего лишь на втором курсе, — начал берсерк.
— Утешил, — буркнула я.
— Ну, хочешь, я с тобой потренируюсь в академии?
— Нет.
— Ты на что-то на меня обиделась?
— Нет.
— Игнорируешь меня в отместку за мое недавнее поведение?
— Ага! Я была права, ты специально! — обличающе воскликнула я.
А Рейм улыбнулся вновь, ослепляя меня красотой, и я, вздохнув, отвернулась.
— Ну, что такое?
Подумав, я решила рассказать все как есть и наконец сделать выбор.
— Понимаешь, в лабиринте есть мужчина, которого я люблю. Но общение с тобой вносит диссонанс в мою жизнь, более того, я начинаю сходить с ума. Наверное, лучше нам с тобой не общаться.
Выдавив из себя признание, я затихла и ждала реакции, но текли секунды, складываясь в минуты, а Рейм молчал. Не выдержав, я повернулась к нему, и эльф перехватил мой взгляд.
— Никогда не думал, что при моей внешности когда-то услышу такое.
Я помялась.
— Красота — это скорее недостаток, чем достоинство, особенно для мужчины.
— Потрясающе, — пробормотал эльф, впившись в меня взглядом.
— Ты только не обижайся! Я совсем не имела в виду, что ты плохой! — затараторила я.
— Спасибо, — вместо выговора сообщил мне эльф.
— А? — не поняла я его мотивов.
— Ты не переживай по поводу своего ума. Мне надо еще немного времени, и я решу эту проблему. А что касается лабиринта — тоже не переживай и просто подумай. У всех есть свои сильные стороны, они заложены в генах. Просто найди свою, и все решится.
— В каком смысле решишь проблему? — спросила я в спину спускающегося вниз эльфа. — А может, не надо? Мне и так неплохо!
Но мне ничего не ответили. От его выводов, касающихся моих мозгов, становилось не по себе. Что он там задумал? Ну вот зачем я вообще начала этот разговор по душам? Избегала бы Рейма, и все. А теперь обидела мужика, и он явно намерен что-то предпринять. Хотя что-то в его словах по поводу генов и сильных сторон меня задело. Что-то в них есть… Да, есть! Неожиданная мысль вселила в меня надежду. А если и правда получится?
Мне нужно к Грабовски! Срочно!
* * *
Спустя несколько часов, я снова выпала в туалете своей квартиры и мысленно вознесла благодарность, что сейчас здесь никто не сидел. Долго ли удача будет со мной?
Однако я отвлеклась, времени было мало и требовалось поспешить. Толкнув дверь в прихожую, я увидела папу, стоящего в пижаме и с бейсбольной битой в руках. За его спину пряталась мама. Приглядевшись к ее рукам, я различила тяжелые часы. Видимо, они вышли, привлеченные шумом моего появления.
