Адриан не верил в эти сказки. Даже будучи ребенком, он никогда не принимал на веру то, чего нельзя было увидеть своими глазами. Отец же рассказал ему немало подобных историй.
– А вы молчун, не так ли? – дружелюбно заметил рулевой. Он казался очень земным, словно свежевспаханные угодья. Обветренное лицо с глубокими морщинами свидетельствовало о жизни, проведенной на воде, а руки походили на куски плавучего дерева. – Прошлой ночью я вас почти не видел. Почти как того, другого – на носу. Кстати, меня зовут Фарлан.
– Мое имя Адриан.
– Знаю. Я всегда стараюсь заранее что-то узнать о своих пассажирах. По крайней мере, их имена. Вообще-то не хочется выглядеть слишком назойливым, как некоторые лодочники. Это у нас, знаете ли, издержки ремесла. Когда катаешься вверх-вниз по реке и видишь одни и те же берега, приятно пообщаться с людьми, ну хотя бы во время рейса. Рад с вами познакомиться, сэр. Надеюсь, вам у нас понравится. Я, конечно, не капитан корабля, но стараюсь, чтобы пассажиры были довольны обслуживанием.
Адриан махнул рукой в сторону носа баржи:
– А его как зовут?
– Ох, его… Он не представился, а я и не настаивал. Такого человека лучше оставить в покое и надеяться, что он окажет тебе взаимную любезность. Лучше не раздражать, понимаете?
– И что же он за человек?
– И так ясно, правда, сэр?
– Думаете, он убийца?
– Ну, я не знаю… но его присутствие вызывает у меня тревогу.
– Если у вас возникли подозрения, почему вы не донесли на него городской страже?
– Надо было, конечно… Да я бы так и сделал, если бы не дергался из-за задержки. Погрузка всех этих ящиков заняла столько времени, что мы не смогли отплыть по расписанию, а я не люблю заставлять коноводов и их помощников ждать. Патрульные приходили, обыскивали баржу, но этого человека тогда не было в числе пассажиров. Он поднялся на борт в последнюю минуту, когда мы уже отчаливали. Я торопился и просто не обратил на него внимания. А когда мы уже пошли по реке, понял, что свалял дурака. Надо было уговорить коновода подождать, придумать какой-нибудь предлог, например, что я забыл запастись маслом для ламп или что-то подобное. А теперь придется ждать до Колноры.
– И что потом?
– Расскажу шерифу об убийствах и поделюсь своими подозрениями насчет этого типа. Шериф Малет – хороший малый… смекалистый. Он проведет расследование и докопается до истины. На вашем месте я бы не рассчитывал по прибытии в Колнору сразу отправиться в дорогу. Наверняка шериф захочет допросить всех пассажиров.
– Ну, я не тороплюсь. Надеюсь только, что ему с этим парнем повезет больше, чем мне. – Адриан бросил еще один взгляд в сторону носа баржи и стоявшего там в одиночестве человека.
* * *
Пассажиры собрались на палубе, чтобы пообедать. Как и предрекал Фарлан, день выдался чудесный, жаркое полуденное солнце выжгло туман и холод. Баржа сделала остановку у почтовой станции. Фарлан пришвартовал ее, обвязав канат вокруг тумбы, коновод распряг лошадей. Мальчик вывел новую пару лошадей и начал их впрягать.
Фарлан подал обед. Горячей еды не было, однако холодная курица, вчерашний хлеб и свежие яблоки показались Адриану куда вкуснее солонины и галет, к которым он успел привыкнуть за время плавания на «Восточной звезде». Условия на барже были не самые лучшие, но это был довольно быстрый способ передвижения, поскольку она шла днем и ночью. Пассажиров воспринимали почти как груз. За каждую милю брали медяк, что могло показаться чрезмерно высокой платой человеку, привыкшему ходить пешком, но для того, кто обычно ездил в карете, это было очень дешево. Пиклз сделал правильный выбор: по сравнению с подпрыгивающим и трясущимся экипажем ехать на барже было даже приятно.
– Так чем же вы занимаетесь, Себастьян? – спросил Адриан, подсаживаясь к знакомой компании с деревянной тарелкой в руках. По правде говоря, ему это было совсем неинтересно, но он не хотел возвращаться к обсуждению планов своих попутчиков относительно человека в капюшоне.
– Вы хорошо знаете Вернес, Адриан?
– Я? Нет. Да я, в общем-то, с корабля сразу попал на баржу. А что? Вы тамошняя знаменитость?
– В некотором роде. Я владелец самой богатой ювелирной лавки во всем Вернесе.
– Лавка Себастьяна – старейшая в городе, – подтвердила Вивиан, сидевшая там же, где и раньше, но теперь у нее на коленях покачивалась тарелка. Еды она взяла очень мало. Такую порцию мать могла бы дать маленькому ребенку.
* * *
– Вы все ювелиры? – спросил Адриан.
– Сэмюэль – мой двоюродный брат, а Юджин – сын моей сестры. Я обучил их ювелирному делу и одолжил Сэмюэлю денег на открытие собственной лавки. – Себастьян коварно улыбнулся. – Если покупателей не устраивают мои цены или хотя бы покрой моего платья, они в гневе покидают лавку, заявляя, что я упустил выгодную продажу. Из вредности идут дальше по улице и платят больше за тот же товар в лавке Сэмюэля. Думают, что таким образом отомстили мне, но я совладелец обеих лавок, так что они, так или иначе, платят мне.
– А Юджин? – спросил Адриан.
– Вот как раз из-за него мы и едем в Колнору, – кивнул Сэмюэль и пояснил: – Открывать ему лавку.
– Пора мальчику расправить крылья, – прибавил Себастьян.
– Никакой я не мальчик, – недовольно буркнул Юджин.
– Пока не вернешь долг, будешь тем, кем я тебя назову.
Юджин скривился, хотел было ответить, но, передумав, просто отправил в рот кусок курицы.
– А вы, милая леди? – Адриан повернулся к Вивиан, которая деликатно надкусывала отрезанный кусочек яблока. – Что вас сюда привело?
Улыбка сползла с лица женщины, и она уставилась в тарелку с едой.
– Я сказал что-то не то? – смутился Адриан.
Вивиан молча покачала головой. Себастьян положил руку ей на плечо и мягко похлопал.
– Прошу извинить меня. – Она встала и отошла на нос баржи. Сейчас там было пусто – человек в капюшоне разминал ноги, прогуливаясь по бечевнику.
– Я не хотел сказать ничего дурного, – заверил Адриан остальных, чувствуя себя ужасно.
– Это не ваша вина, – поддержал его Себастьян. – Подозреваю, с дамой случилось что-то страшное.
– Что вы имеете в виду?
– Сами посудите: женщины редко отправляются в путь без сопровождения. К тому же вы видели, она почти ничего не ест. Ее явно что-то гнетет.
– Может, она всегда столько ест, а в Колнору едет, чтобы с кем-то встретиться.
– Возможно, но мне кажется, ее терзает страх. Кстати сказать, нас всех изрядно напугали слухи об этих убийствах в Вернесе.
Вивиан, отставив тарелку, сидела на одном из ящиков, созерцая реку. Она подняла руку и отерла слезы.
Адриан вздохнул. С женщинами он всегда чувствовал себя несколько неловко и нередко говорил невпопад. Он хотел бы подойти к ней и успокоить, но был уверен, что сделает только хуже. Адриан не думал, что может почувствовать себя еще более одиноким, чем обычно. Впрочем, в последнее время он часто заблуждался.
