Желудок Ройса сжался, дыхание прервалось, кровь прилила к лицу, и он покрылся потом. «Она едва меня знает». Он стиснул кулак еще крепче. Рука, которой он касался Гвен, начала дрожать, и он убрал ее.
– Не тревожься обо мне.
Она повернулась к нему. Ее глаза, всегда темные, припухли, под ними появились синяки. Гвен бы не стала прятаться под шарфом, но это был ее голос, тот, что Ройс услышал в темноте, тот, что однажды спас его.
– Нет, Ройс. Ты не понимаешь. Он слишком могуществен.
– Ты меня недооцениваешь.
– Он верховный констебль. У него целая армия шерифов и их помощников, и он кузен короля, у которого есть настоящая армия. Я не хочу, чтобы тебя избили, как Диксона. Не хочу, чтобы ты умер.
– Гвен, я не привык доверять людям. Это мне не свойственно. Ты нашла нас на улице, окровавленных и полумертвых, но не задала ни одного вопроса, только спросила мое имя. Большинство людей задали бы не один вопрос, а двадцать пять. И я ничего не объяснил. Не рассказал про себя, про свое прошлое.
– Ты собираешься рассказать мне об этом сейчас?
– Нет. Я собираюсь показать тебе.
Глава десятая
Щеголь и тролль
«Гадкая голова» ничуть не изменилась, разве что, на взгляд Адриана, у стойки стало еще меньше посетителей, а на полу – еще больше сухих листьев. Как он и ожидал, Альберта нигде не было видно, однако за столом, который они выбрали в прошлый раз, сидел щеголь-аристократ, вытиравший нос кружевным платочком и потягивавший сидр. Лишь когда он встал и помахал рукой, Ройс и Адриан догадались, что именно этого человека они спасли из хлева рядом с Колнорой.
Виконт Альберт Уинслоу преобразился.
Борода исчезла, длинные волосы были вымыты, расчесаны, припудрены и перехвачены черной бархатной лентой. Ройс и Адриан впервые увидели его лицо: розовое и худое, с заостренными скулами и привлекательным подбородком. Сам не зная почему, Адриан только сейчас заметил, что у Альберта потрясающие голубые глаза. Виконт сменил грязную ночную сорочку на золотой дублет с высоким накрахмаленным воротником и мерцающей шелковой отделкой. Снизу выглядывала новая кружевная рубашка с оборками и вышитыми обшлагами. Довершали наряд темные штаны и туфли с латунными пряжками, а на столе лежала роскошная широкополая шляпа с пером.
– Добро пожаловать, джентльмены, – сказал Альберт, поправляя манжеты.
– Я не давал тебе столько денег. – Ройс нахмурился.
– Нет. Того, что ты дал, было недостаточно. Очевидно, ты понятия не имеешь, как дорого быть аристократом.
– Тогда как ты все это провернул?
– Кредит.
– Кредит?
– Да. Это когда обещаешь заплатить потом за то, что хочешь получить сейчас.
Ройс закатил глаза.
– Я знаю, что такое кредит. Просто не могу поверить, что они согласились.
– Первый цирюльник отказался. Я отправился к тому, что подешевле, и мои усилия были вознаграждены несколькими порезами.
– Первый цирюльник?
– О да. И первый портной. Я заглянул в магазин подержанной одежды в Купеческом квартале и приобрел отвратительно поношенный дублет. От него воняло рыбой. Я также приобрел поношенные туфли, рваную, грязную рубашку – к счастью, дублет скрыл самые жуткие места – и брюки. Облачившись подобным образом и приведя себя в порядок, насколько позволили твои деньги, я направился в самые дорогие магазины на Дворянской площади. Там я представился изнуренным путешествием виконтом Уинслоу, который прибыл в город на предстоящее торжество в замке и отчаянно нуждался в новом наряде. Таким образом я получил новую одежду и посетил парикмахера, и все в кредит.
– И тебе это сошло с рук?
– У аристократов есть привилегии.
– И сколько привилегий ты потратил? – В голосе Ройса изумление мешалось со злостью, но в итоге сменилось нормальным, сдержанным гневом.
Альберт хмыкнул, подсчитывая.
– Не больше тринадцати золотых тенентов.
– Тринадцати! – Ройс ударил кулаком по столу, заставив виконта и свечу подпрыгнуть.
Альберт отпрянул, вскинув руки.
– Одежда была очень дешевой. Я знаю баронов, которые тратят двадцать пять, даже тридцать на один камзол, и я не мог торговаться и одновременно выглядеть богатым аристократом, который непременно заплатит позже.
Ройс выдохнул и рухнул на стул. Тот покачнулся.
– Должно быть, ты удивишься, но у нас нет тринадцати золотых.
При этих словах Альберт выпрямился, и по его лицу расплылась самоуверенная улыбка.
– Не проблема. У меня есть месяц, чтобы заплатить.
– Месяц? Целый месяц? Ты спятил? Думаю, самый крупный наш с Адрианом заработок составил пять золотых, причем местных, не тенентов. Обычно мы получаем двадцать-тридцать серебряных монет.
– И это неплохие деньги, – вставил Адриан.
– Да… да, неплохие. Но тринадцать золотых!
Ройс схватил стакан с сидром и понюхал.
– Не сброженный, – ухмыльнулся Альберт.
Ройс наклонился к виконту и втянул носом воздух.
– Надеюсь, тебе нравятся эти тряпки, потому что тебя в них повесят, или отправят в долговую тюрьму, или отрежут большие пальцы, или что там делают с благородными, которые не платят долги. Не жди, что мы тебя вытащим.
– Вот еще! Все будет в порядке. Одевшись подобающим образом, я нанес внезапный визит старому другу, лорду Дарефу. Спросил, свободен ли он сегодня вечером, и предложил предаться разложению и чревоугодию…
– Что ты сделал? Ты совсем выжил из ума? – Ройс повернулся к Адриану. – Он свихнулся. Может, это результат слишком быстрого протрезвления.
Адриан был вынужден согласиться. Виконт несся к краю пропасти – радостно и беззаботно.
Альберт потянулся утешить Ройса, который отдернул руку.
– Успокойтесь. Я ведь не идиот. Я прекрасно знал, что он откажется. Он, как и все другие городские аристократы, приглашен на осенний праздник. Это ежегодное торжество в честь урожая, только на этот раз в качестве дополнительного развлечения также отмечают назначение нового канцлера. Не явиться туда значит запятнать свою репутацию. Когда он спросил, почему я не иду, я изобразил неведение и сказал, что только что прибыл в город и не знал о празднике.
– Он пригласил тебя с собой? – спросил Ройс.
Альберт улыбнулся.
– Пригласил. Так что сегодня вечером я буду объедаться олениной и фазаном, пока мой желудок не переполнится. И заодно постараюсь обнаружить тайные слабости и выманить темные, мрачные секреты на священный, пьянящий свет свечей. Потом, как мы договаривались, я невзначай предложу возможное – и определенно заманчивое – решение. Я соблазню их шансом поквитаться с любым соперником безо всякого риска, всего за, скажем, двадцать или пятьдесят золотых тенентов.
