– Что это вообще за место? – спросила Мэй.
Она целиком завернулась в одеяло, натянув его на голову, как капюшон. Мэй сидела рядом с Розой, девушки походили друг на друга, словно сестры, разве что у Мэй волосы были светлые, а у Розы каштановые.
– Раньше здесь был постоялый двор, – объяснила Джоллин.
– Что с ним произошло?
Джоллин пожала плечами, на миг показавшись в полосе лунного света, и снова исчезла во мраке.
– Я слышала… – начала Эбби.
– Ничего ты не слышала, – оборвала ее Джоллин.
– Но я…
– Говорю же, ты ничего не слышала.
– О чем вы? – насторожилась Мэй. – Чего она не слышала?
Розу, сидевшую между Мэй и Эттой, уже клонило в сон, но она моргнула и подняла голову.
– Это всего лишь слухи, – отмахнулась Джоллин.
– Что? – На сей раз вопрос задала Роза.
Джоллин бросила на Гвен извиняющийся взгляд.
– Поговаривают, что хозяин убил свою жену, – сказала она. – А потом ее призрак вернулся, чтобы отомстить.
Девушки испуганно начали вглядываться в изрезанную редкими пучками лунного света темноту, скрывавшую так много страшных тайн. Наверху время от времени раздавался стук. Гвен знала, что это грохочут ставни, но стук до ужаса напоминал звук, который издавала голова Эйвон, когда Стейн бил ею об пол. Откуда-то доносилось тихое царапанье… Что это: мышь, белка? А может быть, ногти покойницы?..
– Вот и молодчина! – заявила Роза так громко, что все уставились на нее. – Может, Эйвон так же поступит с Гру и Стейном.
Джоллин посмотрела на Гвен и улыбнулась.
Гвен улыбнулась в ответ.
– Может быть.
Глава седьмая
Колнора
Когда Адриан наконец добрался до города, заморосил мелкий дождик. От пирса, где заканчивался бечевник, вверх по склону каньона шла более широкая и куда более крутая тропа. Перед подъемом Адриан спешился и взял лошадь под уздцы. Несчастное животное весь день тянуло баржу, и он не хотел мучить его дополнительным весом на спине. Когда они достигли вершины, оба тяжело дышали. Изо рта вырывались клубы пара, но скорее от влажности, нежели от холодного воздуха. Да и сами они уже не ощущали холода, приложив столько усилий для преодоления крутого подъема.
В городе улицы оказались вымощены неровным булыжником, что создавало при ходьбе определенные трудности. И все же это было лучше немощеной дороги, которая под дождем мгновенно превратилась бы в грязное месиво. Близился рассвет. В городе было много уличных фонарей, но ни один из них не горел. Редкие прохожие, оказавшиеся на улице в столь ранний час, шли медленно, время от времени позевывая и с негодованием поглядывая на небо. Колнора оправдывала свою репутацию самого крупного города всего Аврина, о чем свидетельствовало несметное число разбегавшихся во все стороны улиц и сотни самых разных домов и магазинов. На глаза Адриану попалась лавка, где продавали только дамские шляпки. Как можно выжить, торгуя одними шляпами, он не мог понять, особенно если клиентуру составляют только женщины. В другой лавке продавались мужские тапочки – не сапоги, не ботинки, а тапочки! Адриан ни разу в жизни не надевал тапочек. «ОСТАВЬТЕ ГРЯЗЬ НА УЛИЦЕ!» – призывала вывеска над большой витриной. «Интересно, – подумал Адриан, – видел ли хозяин лавки когда-нибудь свою улицу?» Перед входом в магазин было идеально чисто. Адриан чувствовал себя призраком на кладбище или вором, залезшим в чужой особняк. Все здания и улицы тонули во мраке, ничто не нарушало тишины, кроме звонкого стука дождевых капель, падавших с крыш домов на каменную мостовую.
После тяжкого восхождения на гору Адриан окончательно выбился из сил. Сейчас ему больше всего хотелось найти постоялый двор, да пусть даже сухое крыльцо под крышей – что угодно, лишь бы не мокнуть под дождем и на несколько часов закрыть глаза. Заснуть ему, конечно, не удастся – в этом он был уверен. Его преследовало навязчивое видение – мертвая Вивиан. Он вспоминал и о других убитых, но именно она, лежавшая ничком на полу каюты в темной луже крови, постоянно возникала перед глазами. Согнутая рука, голова повернута так, что он не видел лица – хоть на том спасибо.
Он бродил по улицам. За ним, цокая копытами, следовала его огромная лошадь. От реки город поднимался вверх, будто его построили на вершине горы. Чем выше Адриан поднимался, тем красивее становились здания, и ему вспомнилось замечание Пиклза: «Все остальное бежит под гору, но золото течет наверх». Дома здесь были построены из обработанного камня, высотой в три-четыре этажа, со множеством застекленных окон, рельефными бронзовыми воротами и даже башенками, словно каждый дом являл собой замок в миниатюре. Адриан понятия не имел, что это за квартал, но чувствовал себя тут крайне неуютно. Ему никогда не доводилось видеть такой роскоши. Здесь имелись тротуары и канавки для стока дождевой воды, чтобы поддерживать чистоту на улице. Улица. Адриан усмехнулся. Слово «улица» не очень подходило для описания ведущих к вершине холма дорог. Это были красивые бульвары, вымощенные роскошным шлифованным камнем, втрое шире любой обычной улицы. Ряды деревьев, садов и фонтанов образовывали по центру великолепные островки. Самым удивительным Адриану показалось полное отсутствие лошадиного навоза, и он предположил, что по ночам каменные плитки моют и полируют.
Он шел дальше, сворачивая наобум, разглядывая вывески в поисках подсказок. Добравшись до невысокой стены, он посмотрел вниз и понял, как высоко забрался. Далеко внизу протекала река, тонкая лента на дне каньона, а то, что он принял за крышу лодочного сарая, казалось не больше медного дина, если держать монетку на расстоянии вытянутой руки.
Убедившись, что на вершине он не найдет того, что ему нужно, Адриан спустился другим путем. Наконец он заметил вывеску с изображением короны и меча, которая висела на здании, похожем на орудийную башню замка, сложенную из крупных каменных блоков и увенчанную зубчатым парапетом на высоте двух этажей. Адриан привязал лошадь к столбу, поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь у подножия башни. После четвертого удара он задумался, не достать ли большой меч – головку его рукояти можно было использовать как молоток, – но тут дверь открылась. На пороге стоял крепкий мускулистый мужчина со щетиной на разукрашенном свежими синяками лице. Он окинул Адриана сердитым взглядом опухших глаз.
– Чего надо?
– Вы из городской стражи? – спросил Адриан.
– Шериф Малет, – прохрипел тот в ответ.
– Совершено убийство… даже несколько… на реке.
Малет мрачно посмотрел на улицу, оценивая погоду.
– Черт побери!
Он жестом пригласил Адриана в маленькую комнатку, где имелись печь, стол, смятая постель и столько мечей, щитов и прочих военных орудий, что их вполне хватило бы для вооружения небольшой армии.
– Вытри ноги и оставь лужу за дверью. – Малет был один. В руке он держал свечу, пламя которой освещало его лицо снизу, придавая ему гротескный вид каменной горгульи. Он поставил свечу на стол и уставился на Адриана. – Как звать?
