– Он оплатит ущерб, так же как и ты.
– В таком случае я еще не закончила наносить ущерб!
Гвен схватила ножку кровати и бросилась на Стейна. Она бы раскроила ему голову, но Гру схватил ее за руку, круто развернул и наотмашь ударил ладонью по щеке. Девушка снова упала. Ножка кровати отлетела в раскуроченный дверной косяк и, не нанеся никаких повреждений, откатилась в коридор.
– Иди вниз, черт бы тебя побрал! Мэй, тащи ведро! И где Уиллард? Уиллард!
Гвен в оцепенении сидела на полу. Ударь он ее кулаком, она бы некоторое время не могла подняться, может даже, сплевывала бы выбитые зубы. Но Гру знал, как обращаться со своими девушками, и, по возможности, не оставлял следов побоев. Щека горела, а боль, от которой свело зубы, растекалась по всему лицу. Гвен встала и помчалась вниз. Посетители пивной смотрели на нее кто с недоумением, кто с ужасом. Девушка вылетела через главную дверь трактира «Гадкая голова» на улицу и прямиком направилась в приемную шерифа.
Порывистый ледяной ветер пробирал до костей, ночь была холодная, но Гвен, ничего не замечая, неслась по покрытым потрескавшейся грязью улицам Медфорда. Вокруг было пусто – все приличные люди давно легли спать.
Даже не удосужившись постучать, она просто толкнула дверь и ворвалась в комнату шерифа.
Итан спал в кресле, положив голову на скрещенные на столе руки. Гвен ударила ногой по ножке стола, и шериф подскочил, будто испуганная куропатка.
– Что за?!.
Прекрасно!
Она хотела, чтобы он рассердился. Она хотела, чтобы он рассвирепел.
– Стейн только что убил Эйвон в «Гадкой голове»! – прокричала Гвен. Итан вздрогнул. – Этот мерзавец бил ее головой об пол, пока не раскроил ей череп. Я предупреждала Гру, что рано или поздно это случится! Я говорила ему больше не пускать Стейна, но он меня не слушал. А теперь идите туда!
– Хорошо, хорошо… – Итан снял со спинки стула портупею и на ходу принялся ее застегивать.
– Три дня назад этот негодяй поставил Джоллин синяк под глазом, – рассказывала Гвен, пока они шли по Кривой улице. Итан едва плелся, и его медлительность раздражала девушку, хотя время уже не имело значения – Эйвон не вернешь, а Стейн вряд ли поумнеет. И все же она хотела, чтобы свершилось правосудие – и поскорее. Стейн не должен был намного пережить Эйвон, он этого не заслуживал. Гвен считала, что каждый его вздох может привести к новому преступлению. – А за месяц до этого сломал руку Эбби. Только такой идиот, как Гру, мог заставить Эйвон пойти с ним. Она хорошо знала, что собой представляет этот тип, и жутко его боялась, но Стейну как раз это и нравится. Страх его возбуждает, а чем больше он возбуждается, тем больше причиняет вреда. А Эйвон – упокой Марибор ее душу, – не помнила себя от ужаса. Гру должен был знать, чем это закончится!
Дверь трактира все еще была распахнута настежь. С крыльца на исполосованную рытвинами дорогу падал длинный косой луч света. Может, она и эту дверь сломала? Было бы неплохо. Пьянчуг и след простыл; скорее всего, их выставили за порог. Гру и Уиллард несли вниз тело, завернутое в одеяло, и за ними по ступеням тянулся кровавый след.
– Что ты здесь делаешь, Итан? – От натуги на шее Гру вздулись жилы. Он уже не кричал, просто злился, а значит, пришел в себя.
– В смысле? За мной прибежала твоя девчонка…
– Я ее не посылал.
– Я спал, как мертвец, а она меня разбудила, вот я и пришел. Что здесь случилось?
– Ничего, – сказал Гру.
– Что-то не похоже… Кто это в одеяле? Эйвон?
– А тебе-то что?
– Я обязан следить за порядком. И чтобы никто не нарушал закона. Стейн наверху?
– Ага.
– Ну так зови его сюда.
Гру нахмурился, помедлил, затем опустил свою ношу на пол.
– Уиллард, сходи за ним, – велел он своему помощнику.
Гвен задыхалась от ненависти к Стейну и Гру, и все же не могла не чувствовать за собой вины. Кому, как не ей, было знать, что должно произойти? Ей следовало что-нибудь предпринять, увести отсюда Эйвон – вот только она и сама не могла уйти. Но обязана была сделать хоть что-то, хотя бы попытаться. Она не сделала ничего. А теперь Эйвон мертва.
Гвен смотрела, как возле края одеяла собирается маленькая лужица, и удивлялась, что до сих пор не утратила способности держаться на ногах. Ее раздирало чувство вины. «Разве возможно стоять прямо, когда тебя выворачивает наизнанку?» – отстраненно думала она.
Стейн спустился по лестнице, на ходу застегивая штаны. На его выцветшей от солнца рубахе виднелись размазанные пальцами следы крови. Кровь была и на лице, под носом.
– Ты убил эту девушку? – спросил Итан.
Стейн не ответил, только молча кивнул и шумно засопел.
– Серьезное преступление. Ты ведь это понимаешь?
– Да, сэр.
Гвен перехватила злобный взгляд Гру. Позже она за все заплатит, но увидеть, как Стейна постигнет та же участь, что и Эйвон, стоит побоев. Хотя, конечно, это не одно и то же. Итан не станет снова и снова бить его головой об пол. Убийцу просто повесят. Однако это будет публичное действо. Перед смертью ему придется вытерпеть унижения. Хотя бы что-то.
Итан откинул с лица волосы и помассировал шею сзади. Прикусив нижнюю губу, он пристально смотрел на завернутый в одеяло труп. Наконец шериф вздохнул и обратился к Стейну:
– Придется тебе выплатить компенсацию за нанесенный ущерб.
– Что-что? – нервно спросил Стейн.
– Ты должен возместить Гру убытки. Заплатить ему за утраченное имущество.
– Мы это уже обговорили, – сказал Гру. – Он заплатит мне восемьдесят пять.
– Серебром… верно? – уточнил Итан, кивая. – Думаю, это справедливо. Еще какой-нибудь ущерб имеется?
– Сломанная дверь, зеркало и кровать, но в этом виновата она. – Гру указал на Гвен. – И мне за это заплатит.
– Она все это поломала, пытаясь вытащить вон ту? – Итан махнул рукой в сторону завернутого в одеяло тела.
– Наверное.
– Сдается мне, она бы этого не сделала, если б он не взялся колотить Эйвон, так что пускай это тоже Стейн оплачивает. Ясно?
– Да, сэр.
Шериф кивнул:
– Тогда все.
Итан шагнул назад, и Гвен увидела, что он поворачивается, намереваясь уйти.
– Как это все? – воскликнула она. – Так нельзя! Он должен заплатить.
– Заплатит. Восемьдесят пять и…
– Девушка мертва! Он убил ее и заслуживает смерти!
– Шлюха, – поправил Гру.
Гвен бросила на него гневный взгляд.
– Шлюха мертва, а это не то же самое. Никто не станет казнить рабочего только за то, что его слегка занесло.
