Ферма горит; там, где должны зеленеть всходы, голая потрескавшаяся земля; наводнения и бури. Гвен не знала, в каком порядке что произошло; картины прошлого появлялись беспорядочно. Вот Диксон, молодой человек, стоит под дождем возле красивого ухоженного домика. Это не его дом; здесь живет рыжеволосая девушка. Он влюблен в нее, но отец девушки выдает ее за другого, богатого человека постарше. Диксон стоит под проливным дождем и наблюдает за свадьбой с дальнего конца каменной стены. Никто не видит, что он плачет. Проливной дождь всегда напоминает ему о том дне. Вот Гвен сидит рядом с Диксоном возле телеги под проливным дождем на Кривой улице – это день, когда она предложила ему работу. Он думает о рыжеволосой девушке.
Охромела лошадь Диксона, и ему пришлось ее убить. В тот день он тоже плачет. Потом он сам впрягается в телегу и тащит ее. Он шагает по деревенским дорогам. Телега катится прочь от него по склону холма, врезается в камень, ломается ось колеса. У него нет денег, чтобы починить ее. Снова идет дождь, и он стоит на середине Входного моста над Галевиром и смотрит на поток. Он близок к тому, чтобы прыгнуть в реку. Гвен не знала, что тому причиной: телега, рыжеволосая девушка или что-то еще. Она даже не была уверена, что это не часть его будущего.
Страшная битва, война. Диксон облачен в самодельные доспехи и сражается в Дворянском квартале у городских ворот. Он атакует противника и…
На этом месте руки начинали рассказывать разные истории.
– На правой руке линия заканчивается сражением, здесь, в Медфорде. А левая говорит, что ты погибнешь в другом сражении, в какой-то крепости, много лет спустя.
– Но я в любом случае умру в сражении? – уточнил Диксон.
– Похоже на то, но это случится через много лет.
– Это хорошо… наверное. А про тебя там ничего нет? – спросил он с надеждой.
– Мы с тобой на всю жизнь останемся добрыми друзьями, – кивнув, сказала Гвен.
– Только друзьями?
– Да, друзьями.
Он вздохнул.
– Ты не это хотел услышать? – неловко проговорила Гвен.
– Все равно это хорошая судьба. Я бы даже сказал, чертовски хорошая. Лучше, чем…
Девушка все еще смотрела на его ладонь. Увидев кое-что новое, она перестала его слушать.
Диксон и его телега, но теперь ее тянет лошадь, не та, что была раньше, другая. Они не в городе – где-то в другом месте, может, в деревне, на ферме. Блеют овцы, снова идет дождь, буря, страшный ураган. На земле лицом вниз в огромных лужах лежат какие-то люди. «За ними придут другие солдаты, – слышит Гвен. – Оставьте нас, или они узнают, что вы нам помогали».
Этот голос! Он донесся из будущего Диксона. Он говорил с ней.
«Сюда! – Старик машет рукой. – Помогите им – прошу вас. Вы должны увезти их отсюда. Просто сбросьте доски и спрячьте их на телеге. Увезите их».
Сверкает молния. Дождь кончился, но сейчас темно. Телега стоит на Кривой улице. Из нее выбирается какой-то человек. Небольшого роста, слабый, он колотит в дверь конюшни и зовет на помощь. Он весь залит кровью.
«Облаченный в собственную кровь…»
– В чем дело, Гвен? Что ты видишь? – тревожно спросил Диксон.
Гвен дрожала, как в лихорадке.
– Ты купил новую лошадь?
– Нет, я… э…
– Что?
– Я думал об этом. Деньги, которые ты мне заплатила, я пустил на починку оси на телеге, ну… а теперь коплю на… Один парень из Ремесленного квартала дешево продает лошадку. Она, конечно, уже старовата, но…
– Вороная, а одно ухо белое? – спросила Гвен, и Диксон ошарашенно уставился на нее. – Что ты будешь делать, если купишь лошадь?
– Ну, я собирался обсудить это с тобой попозже, но раз работы тут почти закончены, я думал снова заняться перевозками. Все равно я буду здесь большую часть времени – на случай, если вдруг тебе понадоблюсь. Но мне уже поступило одно выгодное предложение. Один из плотников хочет доставить на север древесину и говорит, что фермер, который ее заказал, пришлет шерсть ткачу сюда, в Медфорд. За одну поездку я заработаю больше, чем получал с тех пор, как испустила дух моя прежняя кобылка.
– Когда ты уезжаешь? – Она схватила его за плечи, повысив голос.
– Да я еще не знаю, поеду ли, – смущенно ответил Диксон. – Вообще-то у меня пока нет денег на лошадь. Я думал взять взаймы из тех, что получу за доставку дерева, но как-то боязно, и я не уверен…
– Так и сделай! – Гвен едва не закричала, но заставила себя успокоиться.
– Думаешь, дело стоящее? А вдруг что-то пойдет не так? Я ведь…
– Я покрою твой долг. Если нужно, я сама куплю лошадь.
– Правда?
– Ты даже не представляешь, как важно доставить эту древесину. Очень важно!
– Да? Почему?
– Просто поверь мне. Купи лошадь, возьми древесину и выезжай как можно скорее. Обещаешь?
– Обещаю.
– Спасибо, – Гвен коснулась руками его лица и, встав на цыпочки, поцеловала его. – И еще, Диксон, когда доберешься до места, если будет идти дождь и ты увидишь двух раненых мужчин, привези их сюда, хорошо?
– Конечно.
– Большое тебе спасибо…
Гвен снова посмотрела на улицу, где поднявшийся ветер, предвещавший ураган, трепал парусину.
«Он идет!»
Глава шестнадцатая
Коронная башня
Перед ними маячила Коронная башня, отбрасывая тень на землю, словно огромные солнечные часы. На глазах у Адриана темная стрелка пересекла равнины и холмы и дошла до деревни Ибертон, отметив наступление темноты. С каждой пройденной милей башня становилась все больше. Они подошли к ней ближе, чем в прошлый раз, миновав поворот на Ибертон, который теперь остался позади и далеко внизу в виде горстки домишек. С каждым шагом они приближались к холмистой долине и каменному великану, которому собирались бросить вызов, но Адриан не мог думать ни о чем другом, кроме Пиклза.
Он до сих пор видел лицо мальчишки, его широкую улыбку, слышал счастливые нотки в его голосе. «Вы ведь прославленный рыцарь, правда?» Парень не видел ничего, кроме мечей. Пиклз наблюдал за всеми, кто сошел с корабля в Вернесе, и решил, что человек с тремя мечами, должно быть, состоятельный рыцарь, но Адриан его подвел.
«Он собирался забрать меня отсюда. Мы хотели отправиться на север. Мы должны были ехать в университет».
Насколько было бы лучше, если бы Адриан оставил мальчишку в Вернесе. Пиклз до сих пор бегал бы за сумками на пристани, скрывался от вербовщиков и, может, однажды встретил бы настоящего рыцаря – того, кто не бросил бы его умирать.
Видимо, бросать кого-то уже вошло у Адриана в привычку.
