– Ничего подобного он не сделает! – вмешался Адриан.
– Еще как сделаю! – Ройс бросил через плечо свирепый взгляд, будто спрашивая, на чьей Адриан стороне.
– Послушайте, мы не сделали ничего дурного, – обратился Адриан к хозяевам. – Произошло некое недоразумение, потом завязалась драка, и мы защищались. Теперь нас преследуют, и мы будем очень благодарны, если вы нам поможете.
Все трое молча уставились на него.
Ройс покачал головой и гневно посмотрел на Адриана.
– Да им на нас наплевать! – прошипел он. – Их заботит только то, что мы у них дома, и они хотят, чтобы мы отсюда убрались. Этих людей нельзя уговорить. Это их войска, и они их идут защищать. Не станут они нам помогать.
– Лорд Марбери мне помог, – возразил Адриан.
– И его, если помнишь, за это арестовали!
В доме не было окон, но сквозь щель между дверью и косяком открывался неплохой обзор. Ройс хорошо видел амбар и цыплят, выискивавших в лужах дождевых червей, а также часть главной дороги. Пока на ней никого не было.
Адриан сел, потирая ногу над перевязанной лоскутом от плаща раной.
– Вы знакомы с лордом Марбери? – спросил старик-фермер.
Адриан кивнул:
– Хороший человек. Недавно я пил с ним эль.
– Когда?
– Четыре-пять дней назад.
– Где?
– В Ибертоне, в маленьком трактире на берегу озера.
Мужчина переглянулся с женой. Та по-прежнему хмурилась.
– Замолчи, – прошипел Ройс.
– Мы у них в доме и просим о помощи, – вздохнул Адриан. – По крайней мере, должны ответить на их вопросы.
– По-моему, ты не понимаешь значения слов «крайняя мера».
Варево в котле закипело.
– Займись котлом, женщина, – кивнул жене фермер. – А то сгорит.
Женщина не сдвинулась с места.
– Да какая разница? – буркнула она. – Все равно отберут.
– Было бы неплохо чего-нибудь поесть, – признался Адриан. – Мы не ели уже… – Он задумался.
Мужчина кивнул.
– Дай им по тарелке похлебки, – распорядился он, обращаясь к жене.
– Ты что, совсем ума лишился? – возмутилась она.
Женщина была полная, с круглыми щеками, двойным подбородком и пухлыми пальцами. Ройс удивлялся, как она такой стала, если у них в хозяйстве одни камни.
– Под этой крышей мы никому не отказываем в угощении, – нахмурился старик.
– Они не гости, – прошипела жена.
– Они в моем доме, – повернулся к ней мужчина. Ройс никогда раньше не видел такого фермера. У него было крепкое тело, особенно для его преклонного возраста. Десятилетия тяжелой работы за плугом заставляли человека горбиться, делали его меньше, но этот был высоким, широкоплечим, с сильными руками и прямой спиной. – Не хочу, чтобы меня упрекали в жадности по отношению к незнакомцам.
Голос тоже был необычным – в нем слышалась какая-то скрытая гордость. На своем веку Ройс встречал не так много фермеров, особенно этих, с севера, которые, на его взгляд, выращивали только камни, но чувство собственного достоинства, выказанное стариком перед угрозой смерти, искренне удивило его. Такого он не ожидал – разве человеку до гордости, когда врываются в его дом?
– Они преступники, – не унималась женщина. – Они вне закона, в бегах, и их преследует церковь.
Старик сурово посмотрел на нее.
– Лорд Марбери не преступник, но это не спасло его от ареста. Так что налей им по тарелке.
– Это тебе не лорд Марбери! Не вздумай им помогать! У тебя будут неприятности.
– У меня и раньше случались неприятности.
– А обо мне ты подумал? А что станется с твоим сыном?
Мужчина задумался всего на мгновение, затем развернул мальчика и посмотрел ему в глаза.
– Можно делать то, что правильно, и то, что для тебя безопасно. Большую часть жизни ты делаешь то, что безопасно, иначе погибнешь без причины. Но бывают случаи, когда то, что безопасно, тоже может убить тебя. Только это будет совсем другая смерть. Смерть медленная, которая будет пожирать тебя изнутри, пока жизнь не превратится в проклятие. Ты меня понимаешь?
Мальчик растерянно кивнул, но Ройс знал, что тот не понял ни слова. Хотя, наверное, не в этом дело. Фермер рассчитывал, что однажды у мальчика будет повод вспомнить воров, которые ворвались к ним в дом. Может быть, тогда его слова обретут смысл, но, скорее всего, нет, и мальчик лишь покачает головой, думая о том, каким глупцом был его отец.
Женщина гневно посмотрела на мужа и тяжело вздохнула. Схватив стопку деревянных тарелок, она подошла к очагу.
– Как вас зовут? – спросил Адриан фермера.
– Том. Том Перышко. А это мой сын Артур.
– Рад познакомиться. И очень благодарен вам за гостеприимство.
Женщина подала им тарелки с похлебкой. Ройс ел возле двери, устроившись на скамье, которую ему удалось туда подтащить. Он намеревался и дальше наблюдать за улицей, но не мог устоять на ногах.
Дождь колотил по лужам и стекал с соломенной крыши в узкую канавку, окружавшую дом. «Как собаки могут вынюхивать что-то под дождем?» – думал Ройс. Это несправедливо. Великий Марибор, как же он ненавидел собак! И все же его не покидала надежда, что в такую мокроту гончим труднее взять след по запаху, да еще оставалась вероятность, что неожиданно выскочившие кролик или белка собьют их со следа. На худой конец разбушевавшаяся стихия тоже может сыграть на руку. Разве захочется рыцарю, привыкшему в такую непогоду отсиживаться в теплом замке, разгуливать по мокрым, усеянным камнями полям? А ведь прочесать ему придется огромную территорию. Разве предпочтет он поиск под дождем теплому очагу и горячему обеду?
Похлебка оказалась из баранины – густой суп с большими кусками мяса, моркови и картофеля, приправленный тимьяном и даже солью. Все было свежее. Самое лучшее из всего, что Ройс ел на протяжении долгих месяцев, и это его озадачило. Он полагал, что фермеры ведут скучную, унылую жизнь, полную тяжелого труда, плоды которого вмиг уничтожает переменчивая погода. Наверное, в хорошие времена, когда случался богатый урожай, они ели, как короли.
Гав!
Ройс услышал отдаленный звук и замер, задержав дыхание.
Гав! Гав!
Собаки.
Он прижал лоб к двери в том месте, где она прилегала к косяку, и посмотрел в щель. Ему открылся вид на дорогу, и он увидел направлявшийся в сторону дома патруль.
– Они уже здесь…
Глава двадцатая
Том Перышко
Вскоре вслед за лаем собак стали слышны крики людей и стук копыт. По мере их приближения к дому Ройс, прятавшийся вместе с Адрианом и женой и сыном Тома Перышка в задней комнате, улавливал обрывки их разговора.
