До города они добрались быстро. Ева ловко и не без изящества запарковалась перед приземистым трехэтажным особняком, втиснула джип между двумя пыльными «уазиками», заглушила мотор, вопросительно посмотрела на Алену Петровну.
– Спасибо, ребята, – сказала та и многолетним привычным жестом поправила прическу. – Дальше я сама.
– Подождите! – Роман выбрался из салона, распахнул перед старушкой дверь. – Мадам, я вас провожу. Вдруг вашего Кирюши не окажется на месте, а вам потребуется помощь.
Возразить старушка не успела, да и не было у нее такой возможности, потому что Ева тоже выскочила из салона и добавила решительно:
– Мы проводим вас, Алена Петровна. Если потребуется, подождем и отвезем домой.
– Это лишнее. – Старушка возражала, но как-то вяло. Чувствовалось, что, несмотря на видимость спокойствия, ей тяжело. И сердце… Что она там сказала про стенокардию? Что стенокардия есть и они научились уживаться? А какого функционального класса стенокардия, не уточнила, не посчитала нужным. А Роман постеснялся спрашивать.
– Это не лишнее, нам совсем не трудно, – заверила ее Ева.
Значит, уже «нам». Какой, однако, прогресс! Но согласиться с ней придется, потому как видно, что старушка воспринимает их только как единое целое, что для нее они этакие Шерочка с Машерочкой, славные ребятки, оказавшиеся не в том месте и не в то время и жаждущие помочь пожилой даме. Наверное, в мире, где дамы носят бархатные юбки и накрахмаленные до колкости кружева, такое вполне возможно.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы дверь особняка не распахнулась с негодующим стуком, выпуская наружу крупного, почти полностью лысого мужика. Одет он был в полицейскую форму и погоны имел полковничьи, но выглядел при этом по-разбойничьи расхристанным.
– …Да видал я твоих журналюг, Иван Борисыч, сам знаешь где! – орал он в трубку густым, прокуренным басом. – Мне плевать, что приказ сверху! Да, да, да! И на сраные СМИ мне тоже плевать! Представляешь?! Мы тут, Борисыч, не в бирюльки играем, у нас тут маньяк, мать его за ногу, завелся! Погоди… Погоди, говорю! Не ори ты на меня, я ж тоже человек! Если хочешь знать, я дома уже трое суток не появлялся, мне продыху никакого нет, а тут еще и журналюги… – Он замолчал, со страдальческим видом выслушивая невидимого Борисыча, а потом в сердцах махнул рукой. – Ладно! Твоя взяла! Но если что, ты имей там у себя в виду, что я был против всей этой вакханалии. Я и мэру нашему давно предлагал ее отменить! Придумали, понимаешь, какой-то гадюшный фестиваль! Экзотики им захотелось! Вот и получайте теперь экзотику – ажно целого маньяка!
Наверное, он бы еще долго орал в трубку, если бы вдруг не увидел Алену Петровну. Увидел и тут же испуганно замолчал, прямо как провинившийся школьник.
– Тетя Лена… – сказал он уже совсем другим, испуганным тоном и тут же снова рявкнул в трубку: – Да это я не тебе, Борисыч! Все, я на связи. Созвонимся!
– Кирюша. – Старушка шагнула навстречу мужику. – Кирилл Сергеевич, как же ты мне не позвонил?! Я же не знала ничего, мне же вот чужие люди все рассказали.
– Чужие люди, значит?! – Кирюша кинул на Романа с Евой полный негодования взгляд. – Явились, значит, не запылились! А Борисыч-то, каков жук! Подъедут к тебе, Кирилл Сергеич, человечки из области, так ты уж будь так любезен, прояви гражданскую сознательность! – Последнюю фразу он произнес визгливым, с пришепетыванием тоном, явно изображая того самого Борисыча.
– Кирюша, – произнесла Алена Петровна тихо и одновременно строго, – это правда?
Начальник полиции, только что брызгавший слюной и ядом, торопливо сбежал по лестнице, взял в свои лапищи старушкины ладошки, сжал с деликатной осторожностью и почти шепотом заговорил:
– Я собирался, тетя Лена. Честное слово, все утро собирался. Но как же я могу тебе такое сказать?..
– Конечно, пусть незнакомые люди скажут. Да, Кирилл Сергеевич? Ты уходишь куда-то? – Она смотрела на него снизу вверх, но все равно казалось, что главная сейчас именно она.
– Да не ухожу уже никуда. Хотел спрятаться. – Он снова зыркнул на Романа с Евой. – Да только куда ж ты денешься с подводной лодки! Пойдемте в мой кабинет. – Он подхватил старушку под локоток. – Что тут на улице стоять, народ развлекать?! Пойдем уж, – добавил многозначительно, обращаясь теперь уже именно к ним с Евой.
Они переглянулись. Вот как раз самое время признаться, что начальник чернокаменской полиции полковник Кирюша ошибся, что никакие они не журналисты, а просто мимо проходили. Но они промолчали. Ладно, у Романа был свой собственный резон, но что двигало Евой? Что заставляло обманывать доверчивого Кирюшу? Что-то, видно, заставляло, потому что она едва заметно кивнула и посмотрела так выразительно, что Роман сразу же почувствовал себя соучастником. Наверное, разоблачить их могла Алена Петровна, просто сказать, что они никто и никаким боком. Но ее волновали совсем другие вещи, другие вопросы. В присутствии Кирюши они с Евой словно перестали для нее существовать. Ну, значит, так тому и быть. Кто ж виноват, что начальник полиции оказался таким непростительно доверчивым?! Да и что такое секретное он стал бы рассказывать журналистам? Небось отделается парой дежурных фраз про тайну следствия и все такое…
А полковник Кирюша уже придерживал дверь перед Аленой Петровной. И даже Еву вперед пропустил. Роману пришлось самому, на него полковничья галантность не распространялась. Впрочем, галантности этой еще хватило на то, чтобы предложить незваным гостям чаю и водички с дороги. Дамы отказались, а Роман попросил у невзрачного вида секретарши стакан воды. Пить и в самом деле хотелось. Жара на улице стояла почти африканская, благо в кабинете полковника Кирюши на полную мощность работал кондиционер.
– Садись, тетя Лена! – Он подвел Алену Петровну к длинному столу для совещаний, помог сесть. – И вы устраивайтесь! – велел неприветливо.
– Когда это случилось, Кирилл? – спросила старушка, стоило им только рассесться по местам. – Как случилось?
– Ты готова? – Полковник посмотрел на нее с искренней тревогой. – Может, сначала корвалольчика накапать?
– Уже накапали, не юли. – Она сидела с прямой спиной, сложив ладони на столе. – Все со мной будет хорошо, мне просто нужно знать.
– Тело нашли утром, в половине десятого. – Полковник Кирюша вздохнул. – Соседка зашла за какой-то надобностью, постучала в дверь, а та оказалась открытой. Ну, она и заглянула… а потом уж в полицию сразу позвонила.
– Как его убили? – Тонкие артритные пальцы нервно поглаживали полированную поверхность стола, щелкали друг о дружку серебряные перстни, а лицо Алены Петровны оставалось невозмутимым. Железная леди. Сколько же ей лет, если она помнит довоенные годы?
– Орудие убийства на месте не нашли. Чем-то заостренным перерезали горло. Он сразу умер, тетя Лена, ты не думай. Не мучился твой Марк.
– Не мучился, – шепотом повторила она и тут же спросила: – Есть подозрения, за что его… убили?
