– Антон Палыч, да выйдите вы наконец из сумрака!
Имя показалось Еве смутно знакомым, слышала она его уже сегодня.
– Мы с вами виделись утром. Забыли? – продолжал увещевать Елизаров, а ей наконец удалось рассмотреть человека в салоне.
Некрупный мужчина, лысеющий, с пижонскими усиками и бородкой, сидел, вцепившись обеими руками в руль и, кажется, не собирался выходить из автомобиля до скончания века.
– Это бухгалтер из замка. – Елизаров предвосхитил ее невысказанный вопрос. – Пребывает в состоянии крайнего душевного волнения, надо полагать.
Каким бы ни было душевное состояние Антона Палыча, но дверь он все-таки открыл, с неожиданной резвостью выбрался из машины, принялся хватать Елизарова за полы ветровки с таким энтузиазмом, что тому пришлось предупреждающе вытянуть перед собой руки. А Ева и вовсе отступила в сторону, от греха подальше. В мощном свете фар ей было почти спокойно, да и Елизаров выглядел готовым ко всему. А это не могло не радовать.
– Господа! Господа, какое счастье! – Лишенный возможности обнять и порыдать на широкой елизаровской груди, Антон Палыч нервно пританцовывал на месте, вертел головой по сторонам. – Я заглох, господа! Такая страшная нелепица: новая машина, еще на гарантии, и вдруг заглохла! И телефон разрядился, вы только подумайте! – Он перестал пританцовывать, вытянул шею, к чему-то прислушиваясь.
Ева тоже прислушалась. В лесу ворочалась и ворчала темнота. Она больше не смотрела на Еву желтыми волчьими глазами, вместо этого она завыла зло и нетерпеливо.
Антон Палыч испуганно вздрогнул, затараторил:
– Быстрее, господа! Увезите меня отсюда. Молю!
Не дожидаясь их с Елизаровым, он бросился к джипу, но тут же замер и сказал почти нормальным тоном:
– Нет, погодите! Моя машина, ее нужно эвакуировать. С ней может случиться что-нибудь непоправимое.
А вой тем временем делался все громче и все ближе. Волки возвращались к добыче. Ева бросила быстрый взгляд на Елизарова. В сложившихся обстоятельствах ей совсем не хотелось возиться с машиной бухгалтера.
– В джип! Живо! – велел Роман. Он схватил Еву за рукав, потянул за собой.
За рукав, это не за руку… Это не прямой контакт… Это можно пережить… Особенно если высвободиться незамедлительно. И Ева высвободилась. Тело действовало само, по до филигранности отработанным многолетними тренировками схеме. Елизаров оказался на земле, Ева получила свободу. Никто не пострадал. Оскорбленное елизаровское эго не в счет.
– Прости, – сказала она, впрочем, не слишком раскаиваясь в содеянном.
– Сдурела, что ли?! – обиженно спросил Елизаров, вскакивая на ноги.
– Я не люблю, когда ко мне прикасаются. – Признаваться в таком почти незнакомому человеку было даже немного стыдно, но расставить все точки над i следовало незамедлительно, во избежание дальнейших недоразумений. – И это не каприз, – добавила она с нажимом.
– Да какие уж тут капризы… – проворчал Елизаров, потирая ушибленную поясницу. – Ты мне чуть позвоночник не сломала, недотрога!
Что он знает про сломанные позвоночники? Этот глупый и самоуверенный мальчишка! Что он вообще знает!
– Господа! Прошу вас, господа, поторопитесь! – А бухгалтер Антон Палыч времени даром не терял. Он уже взгромоздился на заднее сиденье джипа и отчаянно оттуда жестикулировал. – Они близко!
– Значит, машину бросаем тут? – не без сарказма поинтересовался Елизаров.
– А бог с ней, с машиной! В конце концов, она на гарантии, а жизнь у меня одна!
– Разумное решение! – Роман подождал, пока Ева усядется за руль, и только потом нырнул в салон. – Домой! – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.
Всю дорогу до замка говорил бухгалтер. Наверное, потрясение его было столь велико, что он никак не мог остановиться.
– Я заглох, представляете! Думал, вызвать эвакуатор, а мобильный разрядился к чертям. – Он испуганно поглядывал в окно. – У нас же тут близко все! Какие расстояния! Я решил, что пешком до замка дойду, раз уж так вышло. А эвакуатор вызову уже с острова. Почти вышел из машины, представляете! А тут эти твари! Обступили со всех сторон, таращатся, зубами клацают. – Антон Палыч замолчал, а потом простонал: – Они мне, наверное, дверцу поцарапали! Как думаете, молодой человек, это страховой случай?
Елизаров пожал плечами:
– Если сумеете доказать, что такое вообще возможно.
– А я вот вас в свидетели возьму, чтобы не быть голословным. Вы же подтвердите, да? – Антон Палыч с надеждой посмотрел на Елизарова, а тот вместо ответа спросил:
– И часто у вас тут такое?
– Волки?.. – Было видно, что бухгалтер, оказавшийся в безопасности, думать теперь может только о покинутой машине. – Да давненько уже их не было. Лет восемнадцать, кажись.
– Восемнадцать, это значит, что последний раз волков видели в тот год, когда на острове случилась трагедия с детьми? – задала вопрос Ева, не оборачиваясь.
– А ведь, знаете, так и есть! – В голосе бухгалтера послышалось удивление. – Они тогда как раз в начале зимы пришли, обложили город со всех сторон. И город, и остров. Не было у нас на острове никакого покоя той зимой.
– Вы тоже работали в детском доме? – удивился Елизаров.
– Работал. Бухгалтером, как и сейчас. Только теперь, ясное дело, зарплата у меня другая, – Антон Палыч удовлетворенно хмыкнул, – машину новую вот смог купить. А тогда это не работа была, а так, чистой воды альтруизм. Мы ж там все на острове альтруистами были, впахивали за три копейки. – Он помолчал. – За идею работали, а не за деньги. А все Амалия! У нее какой-то удивительный талант есть, людей вокруг себя объединять. Вот я, знаете ли, совсем не альтруист, а держался за то место, мир хотел сделать светлее и чище.
В зеркальце заднего вида Ева увидела, как бухгалтер задумчиво потер лысину.
– Да что там я?! Мне и деваться-то из Чернокаменска было некуда! Даже Жан, звезда наша мировая, – он едва заметно поморщился, но тут же спрятал гримасу за неискренней улыбкой, – и тот на острове днями штаны просиживал.
– Господин Орда тоже работал в детском доме? – Устраивая поудобнее ушибленную поясницу, Елизаров беспокойно поерзал на сиденье, с укором глянул на Еву. Та в ответ лишь пожала плечами.
– Скажете тоже – работал! Так, подрабатывал. Кружок вел театральный. У него ж уже тогда эти, как его, задатки имелись. Вот и вел. А основное его место работы было при музее. Уже и не помню, кем он там у них числился, но зарплату небось получал поболе моей. Он, знаете ли, из той категории людей, которым всё приносят на блюдечке с голубой каемочкой. И бабы таких любят… – Антон Палыч вздохнул. – Видали небось, какая с ним краля приехала!
– Краля, – согласился Елизаров. – А про тот случай вы что-нибудь помните, уважаемый?
– Это вы про похищения и убийства? – Бухгалтер заерзал, вытащил из кармана пиджака флягу, – сказал чуть виновато: – Исключительно для успокоения нервов. – Свинтил крышку и сделал несколько жадных глотков. В салоне остро запахло алкоголем.
