— Что дальше будем делать?
— К Инне своей торопишься? — усмехнулся Пушкарь.
— Да нет, как-то не думал.
— Можешь думать, к ней едем. Там перекантуемся. Место отличное, эвакуация работает… Лихо мы сработали, да?
— Повезло.
— Знаешь, а ведь я в тебе сомневался. Думал, что налажаешь. А ты — молоток! На тебя можно положиться.
— Мне теперь не надо бояться Михея? — спросил Прохор.
— Михея — нет. Но вместо него кто-то будет. Клепа у них там самый авторитетный… Клепа узнает, кто Михея сделал. Как думаешь, он оставит нас в покое?
— Что, и Клепу нужно завалить?
— Надеюсь, это сделают без нас.
— А если нет?
— Войну нельзя остановить просто так. Войну может остановить только полная победа.
— А если я сам хочу остановиться?
Пушкарь глянул в зеркало заднего вида и остановил машину:
— Выходи!
Прохор нерешительно открыл дверь. Да, он принимал участие в чужой войне, но почему-то почувствовал себя сейчас крысой, бегущей с тонущего корабля.
— Только учти, ты сегодня конкретно «засветился». Без нас менты тебя схавают. А с нами не пропадешь.
— И чем вы сможете помочь?
— Свидетелям рот закроем. И на тюрьме не дадим пропасть. У Афоныча там такие завязки.
Прохор закрыл дверцу, и машина покатила дальше — вперед, под откос. Он уже сделал все для того, чтобы его жизнь шла по наклонной вниз. Тюрьма для него — вопрос уже решенный. Или тюрьма, или смерть от бандитской пули… С этой мыслью нужно свыкнуться окончательно. Свыкнуться и жить, радуясь каждой минуте, проведенной на свободе.
— Ты с нами? — спросил Пушкарь.
— А у меня есть выбор?
— Это хороший выбор. Афоныч умеет зарабатывать деньги. И тебе даст заработать… Кстати, за Михея тебе причитается.
— Если мы Михея сделали.
— А кого еще?
— Может, Королька.
— Дался тебе этот Королек. Чего ты на нем зациклился?
— Да так, — отмахнулся Прохор.
— Давай, ты не будешь темнить, — косо глянул на него Пушкарь. — Мы теперь с тобой два сапога пара, и я не хочу, чтобы твоя нога шарилась по кустам.
— Тебя девушка из армии ждала?
— Танька меня ждала. Красивая, сука! — вздохнул Пушкарь.
— Почему сука?
— А потому что свадьбу сыграла. Собачью… Прикинь, свадьба собачья была, а замуж за козла вышла… Я когда узнал, домой чуть не рванул, с автоматом… Всех бы там в капусту порубил!
— Понимаю.
— Я теперь с бабами серьезно не могу. Как подумаю, что любая бросить может, так злость берет… Сколько их у меня было! Сегодня снимаешь, а завтра пинка под зад. Думаешь, жалко? А хрена лысого! Так, погоди, а тебя кто из армии не дождался?
— Она за Королька замуж собирается.
— Когда свадьба?
— Скоро. Может быть, очень скоро.
— Автомат у тебя есть, — совершенно серьезно произнес Пушкарь.
— И всех в капусту?
— Зачем всех? Начни с Королька, а там видно будет.
— Он же с вами работает?
— И что? Он же барыга… Такие барыги у нас по пятаку в базарный день.
— Нет, так нельзя.
— Я тебя уговаривать не собираюсь… — пожал плечами Пушкарь. — Но если вдруг что, я тебе помогу… Ну, после того как со всей этой байдой разрулимся.
— Я подумаю.
— А может, ты на Инку переключился?
— Да нет.
— Поматросить бабу решил? Ну и правильно. Так им, сукам, и надо.
Прохор внимательно посмотрел на Пушкаря. Очень скоро Лида выйдет замуж за другого, но это не повод для того, чтобы озлобиться на весь слабый пол, как Пушкарь, который и Инну собирался убить, не испытывая при этом никаких душевных мук. Может, он маньяк по жизни? Если нет, то почему ему нравится убивать?..
— Что не так? — глянув на него, спросил Пушкарь.
— Да ничего.
— Не нравится, как я с Инной обращаюсь?
— Не нравится.
— А если она меня бесит?
— Держи себя в руках и оставь ее в покое.
— А то что?
— Я тебя убью. — Прохор сказал об этом спокойно, но с уверенностью человека, привыкшего отвечать за свои слова.
И это, похоже, отрезвило Пушкаря. Несколько секунд он молча переваривал услышанное, а потом покачал головой:
— Ты, кажется, не шутишь.
— Нет.
— А знаешь, я на тебя даже не обиделся.
— Давай сменим тему.
— Да, сменим… Стволы нужно сбросить.
— Все?
— Чистых стволов у нас больше нет. Поэтому все… Машину спрячем… В угон ее уже подали.
Машину они спрятали в том же месте, неподалеку от дома, где Инна дала им приют. Смыли все пальчики, избавились от оружия — сбросили стволы в реку. Туда же улетел и пистолет, из которого Прохор стрелял на рынке.
А потом уже выяснилось, что Пушкарь слукавил. Оказывается, в тайнике у него был еще один чистый ствол. Оружие он взял себе, а Прохор остался с горсткой патронов в кармане. Но какой от них толк, если нет ствола?
Возвращение домой — всегда приятное событие. А если после долгого отсутствия, то будоражащее. Прохор помнил, как радовалась мама, когда он вернулся из армии, да и сам он испытал массу положительных эмоций. И сейчас, хотя эту дачу он не мог назвать своим домом, когда Инна улыбнулась ему, почувствовал почти такую же радость. Она просияла, расцвела, рванула к нему, как будто собиралась броситься на шею. Не бросилась, но рукой по плечу провела.
— А чего ты такая веселая? — с подозрением глянул на нее Пушкарь.
— Ну, обрадовалась, — удивленно повела бровью Инна.
— Кому?
— И тебе тоже, — выдавила она из себя.
— Ну, тогда поцелуй меня.
Инна глянула на Прохора так, как будто хотела получить у него разрешение. Он утвердительно кивнул. Пусть поцелует Пушкаря. Не надо злить этого женоненавистника.
Инна поцеловала Пушкаря в щеку.
— Знаешь, как это называется? — с сарказмом спросил он. — Поцелуем Иуды это называется… Признавайся, сдала нас?
— Кому сдала? — испуганно шарахнулась она от него.
— Улыбаешься, заманиваешь… Когда они подъехать должны?
— Кто, они?
— Менты!
— Да не сдавала я вас никому!
