Прохор вернулся в каминный зал. Гаврик лежал на полу и стонал сквозь зубы. Его правая нога дергалась от боли. А возможно, это была агония.
Шуршур уже растормозился. Одним глазом он настороженно смотрел на Прохора, другим косился на Гаврика.
— Кого вы там на хвосте привели?
— Так михеевские…
— Держи их на прицеле! — выкрикнул Прохор, а сам рванул к окну.
Щеколды были закрашены, но все-таки он смог справиться с ними. Открыв окно, спрыгнул вниз и спрятался за кустом смородины. В этот момент и появился бритоголовый парень в черной шелковой рубашке. Он не видел Прохора, но шарил глазами по кустам, пытаясь взять его в прицел.
И в тот момент, когда он все-таки отыскал его взглядом, Прохор нажал на спуск. И сделал это с такой легкостью, как будто стрелял по мишени в тире. Потому и выстрел оказался точным.
Уложив третьего, он рванул в обход дома и нос к носу столкнулся с Инной. Она стояла, спиной прижавшись к стене дома. В лице ни кровинки, тело тряслось от страха. И руки к подбородку она поднесла так, как будто пыталась согреться на лютом холоде.
— Ты… Ты… — Она пыталась что-то спросить, но слова застревали в горле.
— Кто там еще? — тихо спросил он.
Инна попыталась что-то сказать, но не могла, только головой мотнула.
Прохор осмотрел двор, вышел на улицу и увидел старенький черный «Чероки» с затемненными стеклами. А чуть дальше стояла еще одна машина — серебристый «Ленд Крузер». Обе машины пустовали.
Он вернулся во двор, и в этот момент из дома вышел Шуршур. С пистолетом в руке. Прохор стремительно навел на него ствол.
— Свои! — запаниковал Шуршур.
— Да кто вас знает, — ухмыльнулся Прохор.
— Свои!!! — Шуршур так отчаянно мотнул головой, что едва не свернул себе шею.
— Михеевских на хвосте привели!
— Так мы же не знали!
— Или это афоновские?
— Да нет, афоновские мы!
Из-за дома вышла Инна. Она стремительно прильнула к Прохору и разрыдалась.
— Спокойно, девочка, спокойно.
— Мне страшно!
— А тебе? — Прохор едко глянул на Шуршура.
— Мне?! Страшно?! — захорохорился тот.
— Что с Гавриком?
— С Гавриком?
— Я, что ли, за тебя думать должен?
Прихожая была завалена трупами, но Прохор все же смог пройти в дом. А в каминном зале лежало еще одно мертвое тело. Не повезло Гаврику: ранение оказалось смертельным.
— Вот суки! — взвыл Шуршур.
И злость была в его голосе, и страх. Ведь на месте Гаврика мог оказаться он сам. Тем более что война продолжалась. И это была уже его, Прохора, война. Враг ворвался в их с Инной дом, а это реальное объявление войны.
— Есть два варианта, — сказал он, давящим взглядом призывая парня к спокойствию. — Можно всех жмуров похоронить.
— Можно, — кивнул Шуршур.
— Но тогда Гаврика похороним как собаку.
— Ну да.
— А можно похоронить его как героя…
Прохор вытер свой пистолет об скатерть, наклонился, запятнал его пальцами покойного, а затем вложил ему в руку.
— Гадом буду, это Гаврик всех положил! — Шуршур приложил руку к груди.
Прохор подошел к распахнутому окну, глянул на труп под кустом и задумчиво проговорил:
— Гаврик сначала из окна жахнул, а потом уже на пулю нарвался…
— Нарвался, — согласно кивнул Шуршур. — Но всех положил.
— Может, и тебя к этим добавить? — спросил Прохор, кивком показав на других двух покойников. — Когда там рейсовый автобус в ад прибывает?
— А меня зачем? — сошел с лица бандит.
— Откуда я знаю, кто ты такой?
— Ну, поехали к Завхозу… Или к Афонычу… Афоныча же ты должен знать?
— Поехали к Афонычу, — пристально посмотрел на него Прохор. — Ну, тогда запрягай.
Он вышел из дома и увидел Инну, а рядом с ней какого-то мужчину в широкополой шляпе. Она что-то говорила ему, показывая на открытую калитку, а его неудержимо тянуло к дому. Инна заметила Прохора и вздохнула. «Я же говорила!»
— Ты кто такой? — спросил Прохор.
— Кто я? — Мужик с ужасом смотрел на пистолет в его руке.
— Да кто ты такой?
— Ну, живу я здесь…
— Выстрелы слышал?
— Ну да.
— И мы слышали. Приходим, а в доме полно трупов. И за домом кто-то лежит.
— Да?
— Лично мы с Инной здесь ни при чем. В милиции это поймут, там во всем разберутся.
— Разберутся, — кивнул мужик.
— Здесь остаешься. Подъедут менты, расскажешь, как все было.
— А что было?
— Услышал выстрелы, зашел в дом, а там трупы… Про нас не говори. Зачем усложнять людям работу?
— Да не буду я ничего говорить. Пойду я.
Мужик дал задний ход, но Прохор наставил на него пистолет:
— Здесь останешься. И вызовешь ментов. Ты меня понимаешь?
— Д-да, — промямлил дачник.
— У нас руки длинные! — наехал на него Шуршур.
— Длинные руки — лучшее средство от длинных языков, — ухмыльнулся Прохор.
— Ну, как скажете, так я и скажу…
— А ты что скажешь? — спросил Прохор, глядя на Инну.
— А меня здесь не было. И я ничего не видела.
— Как это не было?
— Я с тобой!
Прохор хотел по-тихому улизнуть от нее, но понял, что не получится. Инна каким-то непостижимым образом оказалась в машине еще раньше, чем он. Шуршур глянул на нее через плечо, пожал плечами и завел двигатель.
— Наломали дров, — сказал он, трогая машину с места.
— Какие ж это дрова, если там твой друг? — спросил Прохор.
— Ну, он, конечно, не дрова… — озадаченно глянул на него Шуршур.
— И что теперь будет? — спросила Инна.
— Спасайся кто может, — сказал первое, что пришло на ум, Прохор.
— К Завхозу поедем, он скажет, что делать, — решил Шуршур.
— Может, Пушкарь умный совет даст.
— Пушкарь?
— Только не говори, что его с вами нет.
— Нет. Мы за ним приезжали… Он говорил, что здесь какие-то дачи. Мы подъехали, смотрим, тетка какая-то идет, спросили, может, она джип черный видела… Видела.
— Да мне-то что? — качнул головой Прохор. — Нам с Инной и без Пушкаря хорошо. Рванем на море, поставим палатку на высоком берегу… Да, Инна?
