Может, оно и к лучшему. Жизнь с Инной пресная, но комфортная, к тому же у них будет ребенок, а это дорогого стоит. Ну, а встречи с Лидой будут подсаливать эту жизнь, сдабривать ее яркими красками. Да, это вариант, жить с Инной, а встряхиваться с Лидой. А заодно унижать Королька…
— Когда тебя ждать? — спросила Инна. Она улыбалась, но в ее глазах пряталась тоска.
— Не знаю. Но баб точно не будет, — ответил он, не отводя глаз.
— Хорошо бы.
— Давай без «бы». Все будет хорошо…
— Лишь бы с тобой ничего не случилось.
— А вот каркать не надо.
Прохор умел быстро стрелять и, в принципе, мог обходиться без телохранителей. Но в его положении не солидно без свиты, поэтому Мудрила и Ярема уже ждали его во дворе.
Но не успел Прохор сесть в машину, как во дворе вдруг взорвалась граната. И тут же появились вооруженные люди в масках.
Граната была шумовой, а люди в масках оказались спецназовцами. Прохора грубо вытащили из машины, упаковали, сунули в микроавтобус. Там он пролежал на полу между сиденьями всю дорогу. Спецназовцы хранили угрюмое молчание, хорошо, хоть не били.
Машина остановилась во внутреннем дворе ГУВД. Прохора затолкали в здание, сразу же провели в кабинет, который, судя по вывеске, принадлежал начальнику отдела уголовного розыска. Это обнадеживало. Убийствами, в которых его подозревали, вроде бы занимался РУБОП.
Его завели в кабинет, пристегнули наручниками к скобе, вмурованной в стену. Спецназовцы ушли, кабинет опустел. Шло время, но никто не появлялся. Прохор усмехнулся. Похоже, менты собирались взять его на психологический прием. Наконец дверь открылась, и в кабинет вошел начальник уголовного розыска. Это был среднего роста широкоплечий мужчина лет сорока. Резкие и тяжелые черты лица, маленькие сверлящие глазки.
— Майор Комлев, — представился он. — Гражданин Кожухов, вы подозреваетесь в покушении на убийство.
— Это вы расскажете моему адвокату.
— Есть показания свидетелей. Вы стреляли в гражданина Королькова. Будем писать чистосердечное признание?
— А где показания потерпевшего?
— Все есть.
— Где показания свидетеля?
— Я же говорю, все есть.
— Покажите.
— Пока не могу.
— Не можете. Потому что нет ничего…
Прохор перевел дух. Он-то подумал, что Лида его сдала. В отместку за недавний переполох. Она ведь обещала наказать его. Но нет, не сдавала его Лида. И Королек не идиот, чтобы заявлять на Прохора. Видно, сами менты что-то пронюхали и решили прессануть его. Возможно, чисто для профилактики… А может быть, полковник Кувалов хочет избавиться от него. Может, его собираются закрыть в камере, чтобы затем запустить туда «торпеду».
— Все есть, Кожухов. И ты должен понимать, что тебе не отвертеться. Гражданка Королькова на тебя заявила.
— Не верю!
Комлев вынул из папки лист бумаги, положил перед собой.
— Что это? — спросил Прохор.
— Заявление… Копия.
— А где оригинал?
— Королькова его забрала. Только что… Испугалась.
— Ты урод, майор?
— Что?! — вскинулся Комлев.
— Ты же знаешь, кто я такой…
— И что?
— А Лида — опасный свидетель. Ты хочешь, чтобы я ее убил?
— А вот этого я тебе не советую!
— Да я-то ее не трону… А другой бы тронул! Зачем ты назвал ее имя?
— Ты, Кожухов, должен знать, что мы все про тебя знаем.
— И в любое время можете надавить на Королькову, да? Чтобы вернуть заявление, да?.. Ну, ты и урод!
— Кожухов!
— Я арестован?
— Нет.
— Вы готовы предъявить мне обвинение?
— Нет.
— Тогда почему я в наручниках? Может, вам нужны проблемы с прокурором?
— У тебя при задержании изъяли ствол.
— А заявление?
— Там не заявление, там филькина грамота.
На боевой пистолет разрешение получить невозможно, поэтому Прохор составил заявление. На имя начальника ГУВД. Дескать, он нашел пистолет и, как законопослушный гражданин, просит принять его. Заявление приходилось составлять на каждый день, и, чтобы лишний раз не утруждать себя, Прохор имел целую стопку распечатанных на принтере копий. И сегодня утром он не забыл приложить к оружию свежий бланк.
— Как это, не заявление? Сначала вы незаконно подбросили мне ствол, затем незаконно задержали… Я жаловаться не буду. За меня это сделает адвокат.
— Ствол мы, конечно, конфискуем… — в раздумье проговорил Комлев. — А ты, Кожухов, должен знать, что мы тебя помним и любим. И если будешь зарываться, вылюбим по полной программе.
— Я зарываться не буду, — качнул головой Прохор. — Это не в моих интересах.
— Кто знает, кто знает.
— Я хороший… Если меня не злить.
— Посмотрим.
Комлев не стал усугублять и снял наручники. А затем выписал пропуск на свободу.
Первым делом Прохор отправился к Лиде домой. Да, она действительно сдала его, и Прохор знал, как ее наказать. Шантажировать он ее не станет, просто зажмет в угол, а там она сама растает. А повод, чтобы встретиться с ней, у него более чем весомый.
На звонок в калитку откликнулся пожилой мужчина в аккуратной рабочей спецовке. Это был садовник, помимо прочего исполняющий обязанность охранника. Он-то и сказал, что Лида куда-то уехала. Собрала вещи и вместе с мужем отправилась в аэропорт. Учитывая обстоятельства, трудно было в это не поверить.
Прохор отправился в аэропорт, но немного опоздал. Лида вылетела в Москву. Но одна, без мужа. А куда же делся Королек?
Прохор знал, где находится его офис. Туда он и отправился.
Королек был на месте. Он сидел за столом в своем кабинете — важный, деловой, но напряженный. На вошедшего он глянул как на фатальную неизбежность.
— Поговорим? — усаживаясь на стул, пристально посмотрел на Королька Прохор.
— Лида погорячилась, — заговорил тот. — Я попросил ее забрать заявление. И отправил в Москву. Оттуда она вылетит в Испанию.
— Сам почему не уехал?
— Чтобы я бегал от тебя? — презрительно скривился Королек.
— Но за Лиду переживаешь?
— Само собой.
— Это хорошо.
— Не тебе решать, что хорошо, что плохо.
— Нарываешься? — зло спросил Прохор.
— Оставь Лиду в покое.
— Я не собираюсь ее наказывать. Просто хотел узнать, как так вышло…
