И стрелять в Прохора, возможно, никто не станет. Но это мог сделать Шуршур. И ему точно ничего за это не будет. Ведь победителей не судят.
— А как на бабу прыгать, так голова не кружится. — Шуршур кивнул в сторону Лоры.
— Это ведь ты заказал меня. Из-за тебя умирает Мудрила, — сказал Прохор.
— Я?! Кто тебе такое сказал? — возмутился Шуршур.
— Я знаю.
— Тебя обманули.
— На мое место метишь.
— И здесь ты не прав.
— Я собираю сход, будем с тобой решать.
— Сначала ты должен решить с Корольком. И вернуть себе уважение.
— Ты несешь пургу! — бросил Прохор.
Но, если судить по каменным лицам пацанов, свита Шуршура так не считала. Никто не торопился сказать слово за Прохора. Никто не дернется, если его здесь будут убивать.
— Ты струсил, Прохор. И я не могу тебя уважать… А больше тебя уважать не за что. Делами ты не занимаешься, все взвалил на меня… Думаешь, мне нравится тянуть этот воз вместо тебя? Нет, я, конечно, стараюсь, но мне тяжело. И обидно. Я тяну лямку, а ты в это время прохлаждаешься с проститутками…
— Кого ты назвал проституткой? — взбесился Прохор.
Ствола нет, но есть голые руки. Почему бы не сойтись с подлецом в рукопашной?
— Ты на меня наехал? — взывая к своим пацанам, спросил Шуршур. И в тот момент, когда Прохор собрался наброситься на него, выхватил из-под полы пистолет. — Будем выяснять?.. Или ты струсил?
— У меня нет оружия.
— Не вопрос. — Шуршур достал из-под пиджака второй пистолет и протянул его Прохору.
Он взял его в руку, взвесил на руке. Что-то не хватало весу для заряженного пистолета. Вынул обойму, глянул на нее. Действительно, пусто.
— Начали! — крикнул Шуршур.
Это был сигнал, по которому Прохор должен был выстрелить. Но чем? Ствол пустой, а рукой до подлеца не дотянуться.
А Шуршур уже вскинул руку, палец отжимает слабину на спусковом крючке. Прохор ждал выстрела и не вздрогнул, когда он прозвучал. Только удара в грудь он почему-то не почувствовал, а именно ее и должна была продырявить пуля.
Зато дернулся Шуршур. Раскинул руки, задрал голову, выгнул спину. И стал падать, заваливаясь назад. Пистолет выстрелил, и отдача вытолкнула его из руки. Пуля ушла куда-то ввысь.
Шуршур упал, только тогда Прохор увидел Инну. Она шла от машин через ворота. На лице испуг, но взгляд твердый, как у человека, который уверен в своей правоте. Сухаря качнуло в ее сторону, рука полезла под куртку за стволом, но Прохор вонзил в него взгляд:
— Я не понял!
Сухарь шарахнулся от него, как лошадь от волчьего запаха. Отступил на шаг и оцепенело уставился на Шуршура, который не подавал признаков жизни. Глаза распахнуты навстречу небесам, на лице застывшая гримаса боли, тело в неестественной позе. Видно, пуля перебила позвоночник, возможно, даже застряла в нем.
Шуршур ничем не мог помочь Сухарю, и остальные пацаны ощутили свою беззащитность перед Прохором. Фактически они бросили ему вызов, и он мог с них за это спросить.
Прохор кивнул Инне в знак благодарности. Еще рано обнимать ее, извиняться за свою несдержанность. Еще не совсем решен вопрос со свитой Шуршура. Пацанам страшно, но именно это и могло толкнуть кого-нибудь из них на опрометчивый шаг. Тот же Сухарь мог сорваться с тормозов.
Прохор склонился над трупом, поднял с земли упавший пистолет. И, распрямляясь, резко глянул на Сухаря:
— Кто за Шуршура? Кто будет со мной стреляться?
Сухарь не шарахнулся от него, но голову в плечи вжал и растерянно пробормотал:
— Да мы ничего… Мы даже не знали…
Остальные закивали, подтверждая его слова.
— А то, что я с Корольком должен выяснять, тоже не знали?
— Ну, Шуршур говорил, — кивнул Сухарь.
— И мне говорил, — подхватила Инна. — Сказал, что тебе нельзя с ним стреляться… Что без тебя он — никто… Я знаю, зачем он это говорил.
— Зачем?
— Он знал, что я тебе все рассказываю… Не должна говорить, но говорю…
Прохор заметил Лиду. Она стояла в воротах, потрясенно глядя на него. Казалось, ее тянуло назад, к машине, а ноги приросли к земле — не сдвинуться.
Инна проследила за его взглядом, увидела Лиду и повернулась к нему:
— Если ты думаешь, что я была заодно с Шуриком, то зря.
Прохор качнул головой. Он ни в чем не мог упрекнуть Инну. Она на деле доказала свою преданность…
— Мне не нужен никто, кроме тебя. И еще я готова идти с тобой до конца… Куда ты, туда и я.
— Хорошо, пойдем вместе, — сказал он.
— Через смерть… — кивнула она. — Ты должен решить вопрос с Корольком. Или ты, или он.
Прохор нахмурился. Увы, но выбора у него нет.
— Само собой.
— А ты должна знать! — Инна вдруг резко повернулась и шагнула к Лиде.
Та дернулась, будто через нее пустили электрический ток, но с места не сдвинулась.
— Ты должна знать, что я застрелю тебя. Если твой муж хотя бы ранит Прохора.
— Н-не надо, — мотнула головой Лида.
— Я все сказала. — Инна смотрела на нее, взглядом толкая к машине.
И Лида бросилась к своему «Мерседесу». Прохор подумал о том, что в этот раз он точно видит ее в последний раз. Потянулся было за ней, сделал шаг, и в голове вдруг, ломаясь и разлетаясь, закружилась карусель. Он попытался удержаться на ногах, но не смог и, падая, потерял сознание.
Егор похож был на осла. Бессмысленное выражение лица, тупой взгляд. И непроходимая тупость.
— Я никуда не поеду.
Он захлопнул багажник, в который уже уложены были вещи, но за руль не сел, а самым наглым образом вернулся обратно в дом.
— Ты куда? — истерично крикнула вслед Лида.
Но Егор даже ухом не повел.
— Сволочь! — в отчаянии топнула она ногой и поспешила за ним.
Ей стоило такого труда уговорить его убраться из города, они уже собрались, и вдруг отбой. Ну почему ее муж такой упертый осел?!
Егор сидел на диване и крутил в руках нераспечатанную бутылку виски. Лида подскочила к нему, вырвала ее из рук:
— На поминки оставь!
— Я смерти не боюсь, — качнул головой Егор.
— Я боюсь! Эта стерва может меня убить!
Лида помнила, как появилась Инна. Она стояла возле своей машины, дожидаясь Прохора. Он разговаривал с Шуршуром, дело пахло керосином. Подъехала Инна и, не обращая внимания на Лиду, рванула к толпе. А потом ринулась обратно, полезла в машину, достала оттуда пистолет. И выстрелила чуть ли не с ходу… Лиду начинало трясти всякий раз, когда она вспоминала эту сцену.
