— Это ты к чему?
— А к тому, что ты, братан, на рельсах заснул. И под поезд попал. А Коляныч тормозить не умеет. Если бы не михеевские, пораскинул бы ты, пацан, мозгами на все четыре стороны…
— Еще не поздно. Вам сейчас от жмура нужно избавиться. Поэтому я вам еще нужен… А что потом?
— Тебе же Афоныч ясно сказал, что ты теперь с нами. Значит, бояться нечего. Если сказал, значит, железно…
— А я хочу быть с вами?
— А куда тебе деваться? Думаешь, Михей не узнает, кто его пацанов положил? Это менты могут сопли лаптем хлебать, а Михей всегда в курсе.
— А у меня был выбор?
— Был. Или сдохнуть с пулей в башке, или стрелять. Ты должен был выбрать первый вариант. Ну, это если по Михею. А по мне, так ты все правильно сделал. Где так стрелять научился?
— В армии.
— Нам такие пацаны нужны. А Михею нет. Он тебя за пацанов спросит. Ну, если ты сам по себе останешься… Он с одной стороны, мы с другой. Ты из такого переплета живым не выберешься.
— Хочешь сказать, что вы меня не отпустите?
— Только ногами вперед.
— Как говорил один мой хороший знакомый, он очень много знал, — скривился Прохор.
— Теперь я твой очень хороший знакомый. Теперь ты должен слушать то, что я тебе говорю.
— А мне это нужно?
— Я тебе про ментов говорил? Или ты сам знаешь, по какой статье тебя могут принять?
В ответ Прохор беззвучно вздохнул. Тройной переплет — это жесть. Хочешь, не хочешь, а нужно втискиваться в прокрустово ложе, а не то Афоныч и ноги обрубит, и голову.
— Лучше с нами, чем с червями в земле, — усмехнулся Пушкарь.
— Я даже не знаю, кто вы такие.
— Ну, кто такой Афоныч, ты должен знать.
— Не знаю, — качнул головой Прохор.
— И Михея не знаешь? — Пушкарь глянул на него, как на недоразвитого.
— Слышал.
— Что ты слышал?
— Ну, с Шанхая там началось. Сначала он Шанхай под себя взял, а потом и весь юго-западный район. А Вагнер вроде как северо-восток держит, — пожал плечами Прохор.
— Вроде бы… — передразнил его Пушкарь. — Афоныч вместе с Михеем начинал… Э-э, не так. Это Михей с ним в девяностом начинал… Афоныч людей подпряг, с ворами договорился… Он мужик авторитетный, за ним уже тогда одна ходка была. Он много кого знает… А сейчас за ним уже две ходки. А почему? Потому что Михей его подставил. Афоныч в девяносто втором зачалился, а Михей без него развернулся. Афоныч откинулся, а он делиться с ним не захотел… Афоныч сам свое взял, Южный рынок у него отжал… Ты помнишь, каким наш рынок раньше был?
Прохор кивнул. Он еще в армию уходил, о Южном рынке мало кто слышал, а сейчас, говорят, чуть ли полгорода на нем отоваривается. Там и продуктовые павильоны, и вещевые.
— Это все Афоныч. На дефолте поднялся. Старые цены удержал. Все к нам, на Южный рынок, ломанулись… Сейчас цены реальные, а народ с нами остался. На том и живем…
— А Михею это не нравится.
— Ему много чего не нравится. Мы для него как кость в горле…
— Видел я, как он эту кость вытаскивал.
— Ничего, Афоныча в больницу забрали. Оклемается. Хрен чего Михею обломится. — Пушкарь говорил напористо, но ему явно не хватало уверенности.
Может, Михей и не смог достичь свой цели, но, как ни крути, а мясник Афоныч уже находится на пути в больницу. А скольких его бойцов положили. Кто не убит, тот ранен. Один только Пушкарь вышел из переделки без единой царапины. Поэтому ему и было поручено замести следы преступления. А пока он будет этим заниматься, пройдет время, которое работает скорее на Михея, чем на его врага. Время, в течение которого с бандой Афоныча может быть покончено. И как тогда быть Пушкарю? Куда податься? И сомнения парня мучили, и тревоги. Нелегко ему сейчас. Вряд ли он будет избавляться от своего спутника, который умеет стрелять и убивать.
Только вот Прохору совсем не хотелось оставаться с ним. Но и обратного хода на волю больше нет. Логика проста. Какой с него спрос, если он часть единого целого? Если он человек Афоныча, то Михею придется спрашивать за своих людей со всей вражеской банды, а не лично с Прохора. А вот если он останется сам по себе, Михей устроит ему самую настоящую вендетту.
И еще был момент, который склонял чашу весов в пользу жестокого выбора. Королек тоже когда-то был бандитом, на этом он и поднялся. Сейчас у него есть все, в том числе и Лида. И Прохор сможет подняться, если не будет дураком. Тогда он тоже станет завидным женихом. Возможно, Лида захочет к нему вернуться.
Прохор был в парке, приходил туда, чтобы разобраться с Корольком, но этот козел к нему так и не вышел. А на днях он искал встречи с Лидой. Толку ноль. Вроде как на моря уехала, вроде как с женихом. Но так ли это на самом деле? Родители могли и соврать… Елена Владиславовна и раньше не очень-то жаловала Прохора, а сейчас она откровенно радовалась его неудаче. Королек для нее куда более желанный зять…
Машину вдруг резко повело в одну сторону, и тут же бросило в обратную. Прохор встрепенулся, глянул на Пушкаря, но тот лишь усмехнулся:
— Ты это, из процесса не выпадай.
— Из какого процесса?
— Вот я и говорю, что ты из ситуации выпал. Потому что задумался…
— Да нормально все.
— Ну, и о чем я тебе сейчас говорил?
— Ну, хрен чего Михею обломится.
— А еще?
— Ну…
— Сколько у нас пацанов еще осталось?
— А ты говорил?
— Шляпа!
Машина шла по узкой асфальтированной дороге, и слева лес, и справа. Прохор не мог вспомнить, когда они свернули с шоссе. Но его можно понять. Жизнь загнала его в тупик, как тут не ломать голову в поисках выхода?
— Куда мы едем?
— Окоп копать.
— На два метра вниз?
— Можно и на два. Можно и на три… Чем дальше в лес, тем глубже яма… Э-э, как раз наоборот… Соображаешь?
— А лопата есть?
— Какая лопата, если мы даже голову забыли? — ухмыльнулся Пушкарь.
— А как же без лопаты?
— Руками.
— Руками можно голову закопать. С телом посложней будет… Может, попросить у кого-нибудь? — спросил Прохор, увидев дачные домики за сплошным деревянным забором.
— Можно и попросить, — кивнул Пушкарь. — Но лучше украсть. Чтобы лишних вопросов не возникало. Через заборы умеешь лазить?
— А почему я?
— Потому что молодой.
— Не знаю.
— Я знаю. Ты молодой, я старший. Что скажу, то и будешь делать.
