Прохор понял, о чем он подумал. Действительно, почему бы не убить сразу двух зайцев. Как ни крути, а Прохор такой же опасный свидетель, как и сама Инна.
— Я правда никому ничего не скажу, — тихонько пискнула девушка.
— Никому ничего? — холодно переспросил Пушкарь.
— Честное слово! — Инна приложила к груди обе руки.
В этот момент у него в чехле на поясе зазвонил мобильник. Вынимая трубку, он отошел чуть в сторонку.
— Да…
Это было все, что сказал Пушкарь. Все остальное время он слушал и хмуро кивал. Наконец вернул трубку на место и подошел к Инне, которая уже поднялась на ноги.
— А кому ты можешь нас сдать? — спросил он.
— Никому! — глянув на пистолет в его руке, мотнула она головой.
— С кем ты там на даче?
— Ни с кем.
— Одна?
— Одна.
— А предки?
— Ну, родители сейчас далеко… В Магадане.
— Сидят?
— Работают!
— Когда будут?
— Ну, в сентябре обещали.
— Когда ты в школу пойдешь?
— Какая школа?! Я в институте учусь! На третий курс уже перешла.
— Еще не перешла. Я тебя еще не перевел. Будешь умницей, переведу, пойдешь на третий курс. А нет, здесь останешься…
— Я никому ничего не скажу!
— А на постой нас пустишь?
— На постой?
— На два-три дня. Нам с Прохором на природе пожить надо.
— Ну, живите, конечно.
— Тогда мы связывать тебя не будем… — в раздумье проговорил Пушкарь. — Дома нас будешь ждать… А домой я тебя отвезу…
Он кивком показал на машину, и девушка послушно направилась к ней. Пушкарь помог ей сесть и вернулся к Прохору.
— Эту яму закопай. Новую выроешь. Где-нибудь подальше. Сам напросился. И поглубже закопай. Чтобы никаких следов. А обратно пешком. У Инны пару дней перекантуемся.
— Мне домой надо.
— Ты сегодня новую прописку получил. Твой дом — тюрьма, — хмыкнул Пушкарь, — не забывай об этом.
— Мне позвонить надо.
— Позвонишь… — Пушкарь вынул из чехла мобильник. — Скажешь, что у тебя все в поряде. А где ты сейчас — молчок. И еще. Ствол твой у меня. Если вдруг слиняешь, он у ментов окажется. Пусть они тебя ищут. А мы уже с тобой потом, когда тебя примут, разберемся.
— Не надо меня пугать, — скривил губы Прохор.
— И о девочке подумай. Если ты слиняешь, я с ней церемониться не стану. — Пушкарь провел пальцами по горлу.
— Уговорил.
Прохор позвонил матери, сказал, что встретил армейского друга и пару дней его не будет. А когда Пушкарь уехал, взялся за дело.
Он не стал рыть новую яму, всего лишь углубил старую. И похоронил тело на двух с половиной метрах. Труп закапывал, тщательно трамбуя землю, чтобы она не осела. Остатки земли ссыпал в заросли кустарника, вернул снятый дерн на место, тщательно его уложил. И побрел к дачному поселку. А что ему еще оставалось делать? Пушкарь такой, что действительно мог убить девчонку. И если это случится, ее смерть будет на совести Прохора.
Глава 4
Джип стоял во дворе, впритык к дому. Прохор едва втиснулся в узкое пространство между машиной и стеной, чтобы пройти к крыльцу, на котором стоял Пушкарь. Одной рукой этот тип почесывал живот, а в другой подносил ко рту жареный пирожок.
Калитку открывала Инна, она и вела Прохора в дом. Пушкарь нехотя посторонился, пропуская их.
Дом небольшой, но прихожая не показалась Прохору тесной, и каминный зал немаленький. Камин большой, выложен из крупных камней. На стене — оленья голова, на полу — медвежья шкура.
— Отец из геологической экспедиции привез, — уныло сказала Инна, косо глянув на Пушкаря, который встал в дверях.
— Дочке рога привез, в приданое… — сказал он. — Для мужа.
— Очень смешно, — буркнул Прохор.
— Вместе можете посмеяться. А я пока съезжу кое-куда. Ненадолго… Ворота открой!
— Я открою! — засуетилась Инна.
Она открыла ворота, Пушкарь выехал со двора, рванул вдоль по улице. Прохор помог ей закрыть ворота и сказал:
— Я лопату вернул.
— Я видела, — кивнула она, глянув на лопату, которая стояла у калитки с внутренней ее стороны.
Еще Прохор принес ее обрез, но о нем говорить не стал.
— И Пушкарю сказал, что тебя в обиду не дам.
— И что?
— Значит, сдержу слово.
— Ну да.
— Тебе нечего бояться.
— Ага!
— Зачем ты поперлась за мной?
— Ну, интересно стало…
— Любопытной Варваре нос оторвали. Вместе с головой.
— Варвару видела, а голову — нет.
— А я и голову видел… Меня тоже могли за это убить.
— Тебя?
— Я, в отличие от тебя, ни за кем не подсматривал, — угрюмо усмехнулся Прохор. — Просто оказался не в то время не в том месте… Сначала бандиты хотели меня убить, а потом взяли к себе.
— Зачем?
— Им нужна была моя помощь.
— Хочешь сказать, что ты отбываешь трудовую повинность? — с усмешкой спросила Инна.
— Не веришь. Понимаю.
— Что ты понимаешь?
— Ты можешь пойти к участковому и сдать нас.
— Да? А потом меня изнасилуют. И сожгут в этом доме.
— Не исключено.
— И родителям достанется.
— Может быть.
— Ты такой же, как и этот! — Инна кивнула в сторону ворот.
— Ты сама пошла за мной. Сама нарвалась. Но в обиду я тебя не дам.
— Да, я видела… Он бы меня убил, если бы не ты, — кивнула Инна.
— А ты здесь одна, значит, живешь?
— Чай будешь? — спохватилась она.
— Не откажусь.
В доме была кухня — крохотная, не развернуться, поэтому чай Инна подала в каминный зал. И чай, и давно уже остывшие пирожки с капустой.
— Сама пекла?
— Утром.
— Вернуть бы это утро, — мрачно усмехнулся Прохор.
Поверни время вспять, он бы не пошел сегодня на рынок с дядей Митей. И не попал бы впросак. Сидеть бы сейчас дома, бить баклуши. А еще лучше, на дачу отправиться…
А если бы еще на два года назад вернуться, он бы «откосил» от армии. И занялся бы бизнесом. Может, и разбогател бы за два года. Под одной крышей с Лидой. Не ушла бы она от него, если бы он остался дома. А что сейчас? На мели Прохор, ни копья за душой.
