Амос продолжал вести себя безрассудно. Расплатившись в кафе краденой кредитной карточкой, он пошел тусоваться с Иланит Хадад и еще двумя мужиками, один из которых был известен полиции. Сыщики Эйлатского округа обнаружили это после короткого разговора с хозяином ресторана. Подъехав перед рассветом к дому того известного полиции типа, жившего на улице Барнеа, в квартале Декель, они обнаружили машину Амоса. Он ее даже не прятал. Шла ли эта самоувереность от мысли, что Хава Коэн не очнется? А может, парень был уверен, что если его жертва и очнется, то нападающих выдавать не станет – соврала же она по поводу чемодана! Какая-то темная связь, существовавшая между Хавой Коэн и избившими ее людьми, оставалась для Авраама непонятной. Утром ему передали из больницы, что Хава все еще не способна говорить. Инспектор надеялся, что задержание вот-вот произойдет, – в основном потому, что ему не терпелось поговорить с Иланой о Саре и о его жене; казалось, что после задержания Узана и его подруги у нее найдется время его выслушать. Однако оперативники из Эйлата не стали сразу врываться в квартиру, потому что не знали, сколько там людей и вооружены ли они.
Тем временем Авраам позвонил в Информационный отдел погранполиции и задал вопрос, который ночью все крутился у него в голове, пока он не заснул.
– Может ли такое быть, что Дженнифер Салазар из Израиля не выехала, хотя компьютеры полиции и зарегистрировали ее отъезд?
Служащая, с которой инспектор разговаривал, была непреклонна. Она сказала, что «такого быть не может», но потом добавила, что регистрация въездов и выездов из страны производится также Отделением въездных виз и виз пребывания в стране при Департаменте внутренних дел и что ему стоит проверить информацию и там.
Где-то внутри у Авраама тикали часы, подобно тем часам, что были вложены в подброшенный к детсаду чемодан. В его воображении этот таймер был прикреплен к увиденной ночью фотографии Дженнифер Салазар, к лицу Хаима Сары и к самолету, который завтра вылетит в направлении Манилы, унося на борту Хаима и его детей.
В кабинет вошел Маалюль – узнать, что делается в Эйлате, – и именно в этот момент позвонила Илана, сообщить, что Узан оставил квартиру на улице Барнеа; с ним уехала и Иланит Хадад. «Ситроен» эйлатских детективов следовал за ними, и когда на выезде из города они въехали на скоростную дорогу 90 на Эйлатском перекрестке, три полицейские машины преградили им путь. В одиннадцать Лим снова позвонила и сообщила, что погоня закончилась. Увидев полицейскую заставу, Амос попытался развернуться и удрать в южном направлении, но после короткой погони был схвачен.
– Все сработало как часы, – сказала Илана.
– К тебе можно подскочить? – попросил Авраам.
Она спросила, идет ли речь о продолжении этого расследования, и инспектор ответил, что да, но сейчас ему нужно кое-что другое.
* * *
Илана поглядела на него изумленно, как накануне в коридоре больницы, когда он сказал, почему пришел.
Когда Авраам Авраам вошел к ней в кабинет, она ела овощной салат. Семейной фотографии с мужем и детьми на столе по-прежнему не было, и стенные часы кривенько стояли на полу. Настроение у Лим было получше – возможно, из-за быстрого ареста, но лишь до того момента, как Авраам сообщил, что хочет задержать Сару и срочно привести его на допрос.
– Задержать? За что, Ави? – удивилась женщина. – Преступников мы задержали два часа назад. И уже имеется совпадение отпечатков пальцев Узана с отпечатками с места преступления. Что тебе надо от Сары?
Авраам знал, что она это спросит, и ясного ответа у него не было. Он хотел допросить Хаима, потому что стрелки секундомера, прикрепленного в его воображении к фотографии Дженнифер Салазар, бежали быстро, и потому что на допросе Сара ему лгал. А также потому, что инспектор не мог объяснить несовпадение регистрации вылета с отчетом, полученным от Гарбо, судя по которому Дженнифер Салазар после своего короткого визита в 2005 году не въезжала на Филиппины. Главное же заключалось в том, что завтра Сара с детьми войдет в летящий в Манилу самолет, прежде чем Авраам успеет выяснить, что он скрывает и почему. И сама мысль об этом была невынсима.
Илана ела свой салат из красной пластмассовой банки и слушала, что говорит ее коллега. Сначала разговор шел на мирных тонах.
– Нельзя его задерживать за то, что он соврал тебе на допросе, Ави, – сказала она. – В данный момент Сара не подозревается ни в каком правонарушении, а кроме того, я собираюсь послать тебя в Эйлат, допросить Узана и Иланит Хадад. Они хранят молчание, а ты в этой истории разбираешься лучше всех остальных и, может, сумеешь как-то расколоть их. По крайней мере, ее.
Лим замолчала, увидев изумление на лице собеседника, и добавила:
– И еще я хочу, чтобы под этим делом стояла твоя подпись. Сначала и до конца. А дело еще не закрыто. Мы не знаем, каковы мотивы нападения и почему Хава Коэн скрыла, что Узан и его приятельница подбросили этот муляж взрывчатки, и согласилась с ними встретиться. Вспомни, мы собирались закрыть это дело еще до Йом Кипура… Так вот, мы почти там. И я хочу, чтобы это была исключительно твоя победа.
Авраам не собирался лететь в Эйлат или вытягивать информацию из кого-то, кроме Сары, – во всяком случае, пока он не узнает, где его жена. Да и «победа» в деле о нападении его не трогала.
– Зачем мне лететь в Эйлат? – спросил инспектор.
Он вдруг подумал, что, возможно, если ему удастся заверить Илану, что он целиком погрузился в расследование этого нападения, она разрешит ему использовать оставшиеся у него пару часов для допроса Сары.
– Можно привезти их сюда, разве не так? – сказал Авраам. – И знаешь что? Если они молчат, а нам нужно вытянуть из них признание, пусть мы и имеем против них достаточно доказательств, можно подстроить по дороге из Эйлата что-нибудь типа ДТП…
Лим взглянула на него и улыбнулась.
– Неплохая мысль. Думаешь, Узан не сообразит?
– Иланит Хадад – точно нет.
Тут были возможны варианты: например, вместо ДТП разыграть проникновение террористов.
Илана подняла телефонную трубку, но набирать номер не стала.
Надо было создать у Узана с приятельницей ощущение, что полиция Эйлата не знает, что с ними делать. Продлить их арест в Эйлате, сказав, что их не допрашивают, потому что против них и без того имеется достаточно улик, но сделать так, чтобы до окончания Йом Кипура они не встретились ни с одним копом. В воскресенье утром нужно посадить их порознь в патрульные машины, отвезти в Тель-Авив и по дороге подстроить им этот трюк. Лим позвонила начальнику следственного отдела Южного округа, а Авраам ждал. Разговаривая, она попросила у него сигарету, и он дал ей закурить, а потом закурил и сам.
– Значит, до окончания Йом Кипура мне делать нечего? – сказал он, когда его коллега закончила разговор, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. – Допрашивать Хаву Коэн невозможно. То есть ты разрешаешь мне заняться Сарой?
