Это было счастливое лето.
– Затем пошли демонстрации протеста, – продолжал Бени. – Каждую субботу вечером сотни полицейских собирались на площади возле «Синематеки» и, получив инструкции, растекались по улицам Тель-Авива, чтобы наводить порядок и подавлять вспышки насилия во время этих разрешенных и запрещенных демонстраций. В ходе одной из них были сломаны заграждения и перебиты окна в филиалах банков в центре города. Во время другой демонстрации один из протестующих поджег себя и сгорел. Каждый полицейский, способный работать дополнительно, работал.
Позже Сабан остановился на уровне преступности в их округе.
– Цифры показывают, что год у вас был отличный, – сказал он. – Вы справились со стоящими перед вами задачами, даже и с лихвой. Вы на пять процентов уменьшили количество домашних краж и имущественных преступлений. Вы более чем на десять процентов снизили число краж и угона машин. Благодаря вашей преданности делу на семь процентов уменьшилось число насильственных преступлений в нашем округе и на восемь процентов – количество ДТП.
Кто-то из присутствующих захлопал, и Бени добавил:
– Да, вы и вправду заслуживаете аплодисментов.
Некоторые присоединились к хлопкам.
Аплодисменты стихли, когда Сабан, понизив голос, произнес:
– Но существуют аспекты, в которых наш округ не преуспел. В этом году обозначился рост преступности среди молодежи. Участились случаи мошенничества и преступлений против морали. Когда я анализирую статистику вашего округа… прошу прощения, я все еще привыкаю… нашего округа… я вижу те точки на карте, где законопослушные граждане могут спать спокойнее в собственных домах. Но есть вероятность, что при выходе из этого дома они столкнутся с проституцией или наркобизнесом. – Бени обвел глазами лица офицеров полиции, которые, несмотря на иссушающий зной, стояли и тихо его слушали, и заговорил погромче: – Моя мечта – и я знаю, что для некоторых это прозвучит как фантазия, – моя мечта в том, чтобы законопослушные граждане нашего округа не сталкивались с насилием. Я хочу, чтобы законопослушный житель Бат-Яма, Холона или Ришон ле-Циона вышел утром из дома, сел в машину, отвез детишек в садик или школу, остановился по дороге выпить чашечку кофе или заполнить бак бензином и продолжил езду к месту работы, – и чтобы на этом обычном своем пути он не столкнулся ни с насилием, ни с подставой. Моя цель в том, чтобы в округе Аялон было как можно больше островков, свободных от преступлений. Островков спокойствия и личной безопасности. Тот, кто избрал для себя жизнь уголовника в уголовном районе, пусть там и живет, хотя мы и до него доберемся, когда потребуется. Но наши клиенты – это, на мой взгляд, честные, соблюдающие закон люди, мужчины и женщины без криминальных наклонностей, желающие жить своей жизнью, без страха столкнуться с насилием или с его угрозой. Наш долг – служить этим людям.
В конце речи были аплодисменты, но и немало иронических ухмылок. Сабан спустился с трибуны, и столкнувшись с Авраамом у стола с закусками, положил руку ему на плечо и прошептал:
– Молодец, что пришли. Ну как я выглядел?
Потом Авраам наконец увидел Элиягу Маалюля, и тот сказал:
– А ты, Ави, никак похудел. Совсем другой человек!
Инспектор старался не заснуть, пока не поговорит с Марьянкой, но глаза у него прямо слипались. Он звонил ей несколько раз, но телефон был отключен, и он сдался.
Сон смешал обрывки фраз Сабана и вставил их в уста Амоса Узана, сидящего в следственной камере. Узан глянул на инспектора своими черными глазками и сказал по-английски:
– Моя цель – создать в Лас-Вегасе как можно больше свободных от насилия зон.
В три часа ночи Авраам проснулся в кресле на балконе, испуганный и липкий от пота. Он скинул майку и пошел в ванную смыть с себя грязь. Ему вдруг почудилось, что стоит выглянуть наружу, как там захромает в темноте человек с чемоданом. Но на улице не было ни души.
2
Только вечером, уложив детей спать, Хаим Сара осознал, что утреннее происшествие напугало их больше, чем он думал. Эзер лежал наверху на спине, неподвижно, с открытыми глазами и в ожидании сна глядел в потолок. В последние вечера Хаим заметил, что старший сын засыпает таким вот макаром, и эта его поза вызвала в нем тревогу. А малыш был беспокойней, чем в предыдущие вечера, все крутился на своей нижней койке. Теребил то подушку, то одеяло, и его короткие ножки тыкались в деревянную раму. Хаим решил, что ему жарко.
Уже несколько дней он укладывал их спать, и про Джени они пока не спрашивали. Довольствовались теми несколькими словами, которые он сказал им в первый день. И не плакали. Мужчина сидел возле них на низком пластмассовом стуле и молча ждал, пока они заснут. Мрак в комнате был неполным – из-за жары и влажности жалюзи пришлось раздвинуть. То включающийся, то гаснущий свет в соседнем доме отражался на стенах и на полу. Кондиционера в комнате не было.
И вдруг малыш повернулся на бок, спиной к Хаиму, и спросил:
– А почему нас не мама укладывала?
Сара не ощутил в этом вопросе тоски по матери и все еще не связал его с тем, что случилось.
– Еще пару дней – и будет укладывать она, – сказал он.
Малыш перестал крутиться и вскоре заснул. Хаим был уверен, что и Эзер спит, но стоило ему встать, как тот открыл глаза.
– А ты чего не спишь? – спросил мужчина, но сын промолчал. Он и после обеда не проронил ни слова. Все торчал у телевизора, а глаза у него были настороженными и недоверчивыми.
Хаим сел на синий стул и продолжил ждать. И вдруг услышал бормотанье Эзера. Услышал, как тот говорит:
– А я знаю, кто потерял чемодан возле садика Шалома.
– Какой такой чемодан? – спросил Сара, не уверенный, что правильно разобрал его слова, и Эзер ответил:
– Ну чемодан, который кто-то потерял. Из-за него еще садик Шалома закрыт.
Это были те слова, что Хаим сказал им утром.
Ведь нужно было что-то им сказать, когда они доехали до улицы Лавон, а та оказалась перекрыта полицией. На углу Лавон и Аронович уже собрался народ, и Сара увидел там нескольких родителей из их детсада. Среди них был молодой очкарик-отец, держащий на руках сына. Патрульная машина перекрыла дорогу, и копы не пускали прохожих ни туда ни сюда. Но в чем дело, Хаим понял не сразу. Он застыл и не знал, куда двинуться. Так испугался при виде полицейских, что и про детей забыл. Первое, что пришло ему в голову, – это вернуться домой. На секунду ему показалось, что он не вынул ключи из двери, но, похлопав по бокам, мужчина увидел, что они в кармане. Он крепко схватил ребят за руки и гаркнул:
– Поехали назад!
Но стоящая рядом девица сказала:
– Да не нужно возвращаться. Вот-вот начнут пропускать.
И ему ничего не оставалось, как ждать.
Через дорогу он заметил воспиталку, разговаривающую с двумя ментами.
