Не то чтобы Авраам это знал, но согласно присланному ему Гарбо отчету Дженнифер Салазар перед замужеством за Хаимом была женой другого человека, но после четырехлетнего брака они развелись, и детей у них не было. Все это было много лет назад.
Было ли еще что-то, чего он не знал?
Только вечером, когда уже наступил Йом Кипур, вся картина для него прояснилась. Улицы были темными и тихими, в окнах светились слабые огни, но мрак рассеялся, и разрозненные кусочки мозаики соединились, как того и ожидал Авраам. Он угадал не только, как исчезла жена Сары, но и главное – почему тот собрался убить детей.
Раздобыть начальника Департамента внутренних дел Холона до начала поста оказалось невозможным, но в этом не было нужды. Как и в каждый Йом Кипур, Авраам по заведенной с детства привычке вышел из дому и стал разгуливать по опустевшему городу, бродить посреди улиц. Когда он был ребенком и еще не отправлялся на велосипеде на длинные прогулки с приятелями, отец брал его в Йом Кипур бродить по городу, который в ту пору казался огромным – целый мир. Они шли пешком от Кирьят Шарета на запад, в другой конец города, почти до границы с Бат-Ямом, и Авраам помнил, что по пути задавал отцу вопросы про этот странный день, в который машины не ездят по дорогам и взрослые не едят и не пьют, а отец пытался объяснить, зачем это нужно, но безуспешно – может, потому, что сам не постился. Вернувшись домой, они садились втроем за праздничный ужин. Как-то раз маленький Авраам спросил отца:
– Если ты в Йом Кипур поешь, то в этом году умрешь?
Отец посмотрел на него и не ответил. Мать же, услышав этот вопрос, очень разозлилась.
– Что за глупости ты говоришь своему папе! – сердито сказала она сыну и потребовала, чтобы он попросил прощения.
Если б здесь была Марьянка, они бы шли себе и шли, и совсем в другую сторону…
Она упорно не отвечала на звонки инспектора, даже когда он подолгу названивал ей, не кладя трубку.
Молодой парень со свернутым под мышкой талитом
[12] прошел мимо, когда Авраам оказался возле того самого дома на улице Гистадрут. В квартире, где несколько месяцев назад был убит Офер Шараби, окна были закрыты.
Он пришел сюда не просто так, а потому, что круг замкнулся. Дети Сары были защищены, вдали от него, а сам он сидел в полицейской камере. Авраам мог войти в эту его камеру и продолжить допрос, но предпочел подождать. В тот вечер он не пошел до границы с Бат-Ямом, а повернул и возвратился домой.
14
Даже спустя много дней Хаим не слишком понимал, что случилось в ту ночь, когда он признался в убийстве.
Говорили ли менты правду? Или врали?
Возможно, последовательность событий спуталась в его памяти и забылась. Но Хаим, конечно, помнил разные мелкие детали, которые все, наверное, что-то значили, хотя он в ту ночь ничего не замечал. Например, стул, на который ему предложили сесть. Или грубая вспышка следака, его резкий удар по ручке двери следственной камеры. Являлось ли это частью программы? Спросить об этом было некого. Да, может, это было и не важно. Единственный вопрос, который все не давал Хаиму покоя, – правда или нет то, что копы сказали ему про Эзера, и ответа на него он не получил, а может, никогда и не получит.
* * *
О том, что пост закончился, он понял по шумам, зазвучавшим в полицейском участке.
Вокруг следственной камеры вдруг зазвонили телефоны, а потом в тишину вторглись громкие голоса людей, которые Хаим до этого не слышал. Заработало радио «Голос Израиля», и сквозь дверь камеры стали просачиваться новости и тарахтенье моторов, заводимых на стоянке, на которую выходило единственное окно.
Голоса сообщили Саре, что допрос скоро продолжится. Его сосед по камере лежал на койке, а Хаим встал у двери, чтобы лучше слышать шумы и ждать. Прошло несколько минут перед тем, как дверь открылась и женщина-полицейский велела его сокамернику следовать за ней. Сара спросил у нее, нельзя ли получить горячей воды и чем-нибудь разговеться, и она сказала:
– К вам идет инспектор Авраам. Он позаботится о еде.
Сокамерники не стали прощаться, поскольку толком и не общались в течение всего долгого времени, что разделяли следственную камеру. Соседа Хаима привели в нее ночью, когда тот спал, и поначалу Сара заподозрил, что этого человека подсунули к нему, чтобы разговорить. Он был лет на двадцать моложе Хаима, носил очки и выглядел образованным и стильным. Из обрывков разговоров с копами, которые принесли сокамернику еду и воду, Хаим понял, что тот в Йом Кипур поперся куда-то на машине, сбил велосипедистку и смылся. Сам ли он сдался полиции или попытался удрать и был пойман? Спросить Хаим не решился. С тех пор как сокамерника привели сюда, он не сомкнул глаз. Может, из страха, что во сне встанет и наговорит ему такого, чего рассказывать нельзя, а может, потому что не в силах был слышать его плач… Но сосед и не пытался завязать разговор ни ночью, ни утром, и только раз, когда ему принесли завтрак, вежливо спросил Сару, не мешает он ли ему тем, что принимает пищу рядом с ним в Йом Кипур. Хаим ответил на это, что нет.
После того как сокамерника увели, Сара долгое время сидел один. Потом дверь открыл инспектор Авраам, молча заглянул в камеру и снова ушел.
* * *
Насчет следака Хаим ошибся: он убедился в этом еще до того, как все случилось. Накануне, когда он в аэропорту стал втирать менту очки насчет поездки Джени, которая, мол, без всякого предупреждения исчезла от него и от детей, Саре показалось, что Авраам смотрит на него с сочувствием. Может, он поверил, когда Хаим сказал, что не понял, кто говорил с ним по телефону, из-за того, что давно не слышал Джени, и поэтому продолжил разговор и не сообщил работнику службы безопасности, что голос в трубке чужой. Может, где-то в глубине души Сара все еще надеялся, что ему удастся выкрутиться, хотя и понимал, что полиция разыскивает Джени. Он почувствовал, что влип, еще до того, как открыл дверь той комнатушки в аэропорту и увидел в ней инспектора Авраама, но понадеялся, что это не так, и рассказал следаку, что Джени сбежала. А понадеялся он потому, что вопросы Авраама стали менее агрессивными и его лицо смягчилось, так что страх, обуревавший Хаима в начале допроса, сменился внутренним спокойствием. Инспектор был чуть ниже его ростом и казался человеком простодушным. Сару он больше не пугал, как испугал несколько дней назад, во время допросов по поводу подброшенного к детсаду чемодана. Авраам спросил Хаима, как тот познакомился с Джени, где она работает и с кем общается в Израиле, и больше не обвинял его в том, что он якобы знает, где она находится. Но потом следак вышел из этой комнатенки, а вернувшись, сообщил арестованному, что решил посадить его в полицейский участок и продолжить допрос после поста. И надежда угасла. Сара спросил, что сделают с детьми, и испугался, когда Авраам сообщил ему, что его мать едет в аэропорт. Он не видел ее, когда следак привел в комнатушку Эзера с Шаломом, чтобы попрощаться с ним.
