Джейн сощурилась — она была настолько потрясена, что не могла произнести ни слова.
Конечно же, тебе придется надеть туфли на высоком каблуке, чтобы получился комплект. Думаю, подойдут атласные шпильки. А еще нужен букет из розовых роз с гипсофилой. Или это уже не модно? Как думаешь, с каллами или чем-то в этом роде я буду выглядеть более современно?
Мам…
Мне придется немного ушить талию. Как так получилось, что ты похудела? Плохо питаешься?
Ты серьезно? Неужели ты действительно хочешь, чтобы я надела это платье?
А в чем дело?
Оно же… розовое.
И ты в нем прекрасно выглядишь.
Ты когда-нибудь видела меня в розовом?
Я шью точно такое же маленькое платьице для Реджины. Вы будете просто прелестны! Мама и дочка в одинаковых платьях.
Реджина прелестна, а вот я — нет.
У Анжелы начала подрагивать губа. Знак не менее зловещий, чем первое трепетание на сигнальном табло ядерного реактора.
Я все выходные трудилась над этим платьем. Собственными руками делала каждый стежок, пришивала каждую оборочку. А ты не хочешь его надевать, даже на мою свадьбу!
Джейн нервно сглотнула.
Я этого не говорила. Вернее, имела в виду не совсем это.
Ну я же вижу по твоему лицу! Оно тебе совершенно не нравится.
Нет, мам, это великолепное платье, — возразила Риццоли, а про себя добавила: «Для какой-нибудь чертовой Барби — возможно».
Опустившись на кровать, Анжела испустила вздох, достойный умирающей героини.
Знаешь, возможно, нам с Винсом нужно было просто сбежать. Это всех обрадовало бы, правда? Тогда мне не пришлось бы сражаться с Фрэнки. Не пришлось бы волноваться, кого включили, а кого не включили в список приглашенных. А тебе не пришлось бы надевать это ненавистное платье.
Джейн уселась на кровать рядом с мамой, и органза раздулась у нее на коленях, словно огромный шар сахарной ваты. Риццоли примяла ее кулаком.
Мам, ты даже толком не развелась. Свадьбу можно планировать сколько угодно. Тебе не кажется, что в этом есть своя прелесть? Никуда не нужно торопиться.
Услышав звонок в дверь, Джейн подняла глаза.
Вине не хочет ждать. Знаешь, что он мне сказал? Говорит, хочу заявить свои права на невесту. Разве не прелесть, а? Я чувствую себя, как в той песне Мадонны. Словно я снова девственница.
Джейн даже подскочила.
Пойду открою дверь.
Нам нужно было просто взять и пожениться в Майами! — крикнула Анжела в спину дочери. — Это было бы куда проще. Да и дешевле, потому что не пришлось бы кормить всех родственников!
Джейн открыла дверь. На пороге стояли двое мужчин, которых ей совсем не хотелось бы видеть этим воскресным утром.
Это еще что за уродское платье? — усмехнулся ее брат Фрэнки, заходя в дом.
Вслед за ним вошел отец Риццоли, Фрэнк Старший, и объявил:
Я пришел поговорить с твоей матерью.
Пап, сейчас не лучший момент, — возразила Джейн.
Я пришел. Значит, момент подходящий. Где она? — спросил Фрэнк, оглядывая гостиную.
Не думаю, что мама захочет говорить с тобой.
Ей придется это сделать. Пора положить конец безумию.
Безумию? — возмутилась Анжела, выходя из своей комнаты. — Это кто тут толкует о безумии?
Фрэнки говорит, ты действительно занимаешься этим, — ответил отец Джейн. — Ты правда собралась выйти за того человека?
Вине предложил. Я согласилась.
А как же тот факт, что мы все еще женаты?
Это всего лишь бумажная волокита.
Но я не подпишу документы.
Что?
Я сказал, что не подпишу бумаги. И ты не выйдешь замуж за этого типа.
Анжела потрясенно усмехнулась.
Но ведь это же ты ушел от меня.
Я не знал, что ты изменишься и соберешься замуж!
А что я должна была делать — сидеть и тосковать из-за того, что ты ушел от меня к ней? Я еще молода, Фрэнк. И нравлюсь мужчинам. Они хотят спать со мной!
Боже мой, мама! — простонал Фрэнки.
И знаешь, что? — не унималась Анжела. — У меня никогда не было такого хорошего секса!
Джейн услышала, что в маминой комнате зазвонил ее телефон. Не обратив на него внимания, Риццоли схватила отца за руку.
Папа, думаю, тебе лучше уйти. Пойдем, я провожу тебя.
Я очень рада, что ты ушел от меня, Фрэнк, — продолжала Анжела. — Я снова начала жить и узнала, что значит быть желанной.
Ты моя жена. И все еще принадлежишь мне.
Мобильный Джейн, ненадолго умолкнув, снова начал настойчиво звонить: не обращать внимание было невозможно.
Фрэнки, — взмолилась она, — помоги мне, ради всего святого! Уведи его из дома.
Пойдем, пап, — сказал Фрэнки, хлопнув отца по спине. — Пойдем выпьем пивка.
Я еще не закончил.
Закончил, закончил, — возразила Анжела.
Джейн помчалась в мамину комнату и выудила из сумочки свой разрывающийся мобильный.
Риццоли, — сказала она, стараясь не обращать внимания на ругань в коридоре.
Ты нам нужна, — объявил детектив Даррен Кроу. — Когда ты сможешь приехать?
Никаких тебе вежливых преамбул, никаких «пожалуйста» и «не могла бы ты?» — Кроу был, как обычно, очень мил.
Я сегодня не на вызовах, — не менее грубо ответила Джейн.
Маркетт собрал три команды. Дело веду я. Фрост только что прибыл, но нам понадобится женщина.
Я не ослышалась? Ты действительно сказал, что тебе нужна помощь женщины?
Послушай, свидетель настолько потрясен, что почти ничего не говорит. Мур уже пытался беседовать с парнишкой, но считает, что тебе повезет гораздо больше.
«Парнишка». От этого слова Джейн замерла.
Ваш свидетель — ребенок?
На вид лет тринадцать-четырнадцать. Он один выжил.
А что случилось?
В трубке было слышно, как на заднем фоне разговаривают другие голоса, до Джейн донеслись отрывистый диалог специалистов, работавших на месте происшествия, и эхо многочисленных шагов, отражавшееся от пола с твердым покрытием. Она прекрасно представляла себе, как Кроу со своей голливудской стрижкой важно расхаживает посреди всей этой суеты, выпятив грудь и расправив плечи.
Да тут долбаная кровавая баня, — сообщил он. — Пять убитых, из них трое детей. Младшей девочке едва ли восемь лет исполнилось.
Я не хочу это видеть, подумала Джейн. Особенно сегодня. Да и в любой другой день.
