Маура привыкла руководить в своем морге, поэтому ей пришлось подавить желание занять обычное место у стола. Вместо этого она отошла в сторону, пока доктор Оуэн и Рэнди расставляли лотки с инструментами и настраивали свет. По правде говоря, ей вовсе не хотелось приближаться, не хотелось смотреть в лицо Анны. Только вчера Маура видела блеск мысли в ее глазах, а сейчас отсутствие этого блеска служило суровым напоминанием о том, что тело — всего-навсего оболочка, и то, из чего состоит душа, — вещь мимолетная и быстро исчезающая. Эмма Оуэн права, подумала Маура. Мне не стоило присутствовать на этом вскрытии.
Маура обратилась к предварительным рентгеновским снимкам, висевшим на негатоскопе. Пока доктор Оуэн и ее ассистент раздевали тело, она сосредоточила внимание на снимках, где не было знакомого лица. Пленки ничем не удивили ее. Вчера вечером при помощи одной лишь пальпации Маура обнаружила вдавленные переломы левой теменной кости, а теперь перед ней было черно-белое свидетельство — тонкая паутинка трещин. Следом она обратила внимание на реберный каркас грудной клетки; даже сквозь смутную тень одежды Маура распознала обширные переломы ребер — со второго по восьмое — с левой стороны. Сила свободного падения повредила и таз, сплющив крестцовое отверстие и раздробив ветвь лобковой кости. Именно этого и следует ожидать, если труп упал с высоты. Еще до того как они вскрыли грудную клетку, Маура могла предсказать, что обнаружится в ее полости, потому что не раз видела результаты свободного падения у других трупов. Падение способно сломать ребра и расплющить таз, однако в конечном счете убивает сила внезапного торможения, которая тянет за собой сердце и легкие, ранит нежные ткани и разрывает магистральные сосуды. Когда вскроют грудную клетку Анны, она скорее всего окажется полной крови.
Черт возьми, откуда у нее такое? — поразился Рэнди.
Доктор Айлз! — позвала доктор Оуэн. — Вы наверняка захотите поглядеть на это.
Маура подошла к столу. Молодые люди расстегнули верхнюю часть платья Анны, но пока не стянули его с бедер. На трупе все еще был лифчик, практичный бюстгальтер четвертого размера без всяких кружев и рюшей. Все пристально воззрились на обнаженную кожу.
Это самые странные шрамы, какие мне доводилось видеть, — призналась доктор Оуэн.
Потрясенная зрелищем, Маура не могла отвести глаз.
Давайте снимем остальную одежду, — предложила она.
Втроем они быстро сняли лифчик и стащили с бедер платье. Когда
пояс платья оказался на бедрах, Маура вспомнила переломы таза, которые только что видела на рентгеновских снимках, и поморщилась, представляя, как эти костяные фрагменты вдавливаются друг в друга. Припомнила, что как-то раз в отделении неотложной помощи слышала крики молодого человека, который раздробил кости таза во время крушения баржи. Однако Анна уже не чувствовала боли, а потому без звука рассталась со своей одеждой. Теперь она была оголена и беззащитна; ее тело покрывали синяки и неровности, появившиеся в результате переломов ребер, черепа и таза.
Но все трое безотрывно глядели на другие отметины на коже. Они были невидимы для рентгеновского аппарата, а потому проявились только сейчас. Шрамы были разбросаны по передней части туловища Анны — сетка уродливых узлов на груди, животе и даже на плечах. Маура вспомнила скромные свободные и длинные платья, которые Анна надевала даже в жаркие дни; эти наряды были выбраны не в угоду эксцентричному вкусу владелицы, а из соображений маскировки. Она задумалась: сколько же лет назад Анна в последний раз надевала купальник и вообще загорала на пляже? Судя по виду, шрамы были старыми — несмываемый сувенир, оставленный какой- то невообразимой пыткой.
Может, это кожные трансплантаты? — спросил Рэнди.
Никакие это не трансплантаты, — отозвалась доктор Оуэн.
Тогда что это?
Я не знаю. — Доктор Оуэн поглядела на Мауру. — А вы?
Маура не ответила. Она перевела взгляд на нижние конечности.
Потянувшись к свету, доктор Айлз направила его на голени, где кожа была темнее. Толще. И посмотрела на Рэнди.
Нам нужны подробные снимки ног. Особенно больших берцовых костей и обеих лодыжек.
Я уже отснял скелет, — ответил Рэнди. — Пленки висят на не- гатоскопе. На них видны все переломы.
Новые переломы меня не беспокоят. Я ищу старые.
Как они помогут нам установить причину смерти? — удивилась доктор Оуэн.
Тут дело в понимании погибшей. Ее прошлого, ее образа мыслей. Сама она уже ничего не расскажет, а вот ее тело — может.
Маура и доктор Оуэн удалились в приемную, откуда наблюдали через смотровое окно, как Рэнди, теперь облаченный в рентгеноза- щитный фартук, готовит тело для новой серии снимков. «Сколько же шрамов ты скрывала, Анна?» Отметины на коже были явными, а что же с эмоциональными ранами, которые так и не затянулись, над которыми не властны фиброз и коллаген? Может, былые пытки и заставили ее в конце концов выйти на крышу и отдаться на милость земного притяжения и твердой почвы?
Прицепив новую серию снимков к негатоскопу, Рэнди помахал коллегам. Когда Маура и доктор Оуэн снова вошли в секционный зал, он сказал:
Я не вижу никаких других переломов на этих снимках.
Они должны быть старыми, — сказала Маура.
Ни Рубцовых образований, ни деформации. Знаете, уж их-то я могу опознать.
В его голосе сквозило явное раздражение. Маура — незваный гость, надменная специалистка из большого города, сомневающаяся в его компетентности. Она решила не связываться с ассистентом и переключила внимание на снимки. Рэнди говорил сущую правду: на первый взгляд очевидных старых переломов на руках и ногах не было. Маура придвинулась поближе, чтобы тщательней рассмотреть сначала правую большую берцовую кость, а затем и левую. Подозрения у нее вызывала более темная кожа на голенях Анны, и то, что Маура видела сейчас на снимках, подтверждало ее диагноз.
Вы видите это, доктор Оуэн? — Маура указала на очертания большой берцовой кости. — Обратите внимание на наслоение и плотность.
Молодая патолог нахмурилась.
Она толще, я согласна.
Тут есть также эндостальные изменения. Вы их видите? Они весьма знаменательны. — Маура поглядела на Рэнди. — Можно взглянуть теперь на снимки лодыжек?
Чем же они знаменательны? — спросил ассистент, который по- прежнему не доверял специалистке из Бостона.
Это периостит. Воспалительные изменения мембраны, которая покрывает кость. — Маура сняла рентгеновские изображения больших берцовых костей. — Снимки лодыжек, будьте добры.
Поджав губы, Рэнди прикрепил на негатоскоп новые снимки, и то, что Маура увидела на них, развеяло все прежние сомнения. Стоявшая за ее спиной доктор Оуэн встревоженно охнула.
Это классические костные изменения, — проговорила Маура. — До сих пор я видела такие всего дважды. Первый раз у иммигранта из Алжира. А второй — у трупа, который оказался в грузовом самолете, это был мужчина из Южной Америки.
