Все глаза снова смотрели на Клэр.
Ты же знаешь, что случилось, — сказала девочка. — Зачем ты делаешь все это? Весело, что ли, измываться над странными подростками?
Я просто пытаюсь понять, что у нас происходит. С вами и со школой. — Джулиан поглядел на других Шакалов. — Мы говорим, что когда-нибудь станем следователями и сумеем изменить мир. Мы тратим все время на изучение типов крови и мясных мух, но это всего-навсего теория. Теперь у нас есть настоящее расследование, которое проводится прямо здесь, рядом с нами. А эти трое в центре расследования.
Почему бы тебе просто не расспросить доктора Айлз? — удивился Уилл.
Она сказала, что не может говорить об этом. А если и может, то, во всяком случае, не со мной, — сказал Джулиан с едва различимой ноткой досады в голосе.
Так вы собираетесь вести свое собственное расследование? Компания детишек? — Клэр рассмеялась.
А почему бы и нет? — Джулиан подошел к девочке, приблизился так, что ей пришлось поднять голову, чтобы поймать его взгляд. — Разве тебе не интересно, Клэр? А вам, Уилл и Тедди? Кто хочет вашей смерти? Почему они так сильно хотят умертвить вас, что уже дважды пытались убить?
Это как в том жутком фильме, «Пункт назначения», — слишком уж радостно объявил Бруно. — О ребятах, которые должны были погибнуть во время крушения самолета, но выжили. И Смерть продолжала ходить за ними по пятам.
Но это не фильм, Бруно, — возразил Джулиан. — Речь идет не о сверхъестественном. Все это делают реальные люди, и не просто так. Нам нужно понять, зачем это им.
Клэр презрительно усмехнулась.
Подумать только! Вы считаете, что сможете узнать то, что не удается понять полиции? Вы всего лишь группка ребяток с микроскопами и наборами юного химика. Скажи мне, Джулиан, когда ты собираешься заниматься своей потрясающей детективной работой — на переменках между уроками?
Для начала я хочу расспросить тебя. Ведь это все происходит с тобой, Клэр. Ты должна хотя бы догадываться, что связывает вас троих.
Девочка посмотрела на Уилла и Тедди. На эндоморфа и эктомор- фа.
Ну, мы уверены, что никак не связаны, поскольку совершенно не похожи друг на друга.
И все жили в разных местах, — добавил Уилл. — Мои мама и папа погибли в Мэриленде.
Моих родителей убили в Лондоне, — сказала Клэр, а про себя добавила: «Я там тоже чуть не умерла».
Тедди? — спросил Джулиан.
Я же сказал, что не хочу говорить об этом, — ответил мальчик.
Возможно, это важно, — настаивал Джулиан. — Разве ты не хочешь знать ответ? Разве тебе все равно, почему они погибли?
Я знаю, почему они погибли! Потому что мы были на яхте. На дурацкой яхте моего папы неизвестно где! Если б мы не оказались на ней, если бы мы просто остались дома…
Расскажи им, Тедди, — мягко надавила Клэр. — Расскажи, что произошло на яхте.
Тедди довольно долго не произносил ни слова. Он стоял, опустив голову, и глядел вниз, на камни. Когда парнишка наконец заговорил, его голос прозвучал так тихо, что они едва слышали его.
Там были люди с пистолетами, — прошептал Тедди. — Я слышал крики. Моей мамы. И сестер. Но я не мог им помочь. Единственное, что я смог… — Парнишка покачал головой. — Я ненавижу воду. И больше не хочу оказаться на яхте.
Клэр подошла к Тедди и обхватила его руками. Почувствовала, как его сердце, словно птичка, трепещет в хрупкой грудной клетке.
Тут нет твоей вины, — пробормотала она. — Ты не смог бы их спасти.
Но я выжил, а они — нет.
Не вини себя. Обвиняй тех, кто это сделал. Или этот поганый мир. Или своего папу, который посадил тебя на яхту. Но никогда не вини себя, Тедди.
Парнишка дернулся из ее объятий и попятился назад, прочь из каменного круга.
Глупость какая-то. Я не хочу играть в эту игру.
Это вовсе не игра, — возразил Джулиан.
Для вас — точно игра, — парировал Тедди. — Для тебя и вашего идиотского клуба. Вы не понимаете, что ли? Для нас это реальная жизнь. Наша жизнь.
Именно поэтому вы и должны всё понять, вы, втроем, — сказал Джулиан. — Вам нужно объединить усилия. И сообразить, что у вас общего. Семьи, родители, места, где вы учились. Нужно обнаружить ту самую связь, человека, который вас объединяет.
Человека? — тихо переспросил Уилл. — Ты хочешь сказать, убийцу?
Джулиан кивнул.
Все сводится к этому. Есть человек, который был в вашей жизни или в жизни ваших родителей. Возможно, он прямо сейчас разыскивает вас.
Поглядев на Уилла, Клэр вспомнила его слова: «У меня такое чувство, что я видел тебя раньше». Никаких воспоминаний о мальчике у нее не сохранилось. Она очень много чего не помнила, но это оттого, что ей выстрелили в голову. На эту самую пулю можно списать кучу всего: от ее заурядных отметок до бессонницы и ужасного характера.
А теперь еще и старая головная боль вернулась. Клэр и ее списывала на эту пулю.
Подойдя к валуну, она села и принялась массировать кожу головы — пальцы нещадно терли то место, где когда-то был поврежден череп. Оно — постоянное напоминание о том, что девочка потеряла навсегда. У ее ног, между камнями, виднелся дохленький росток. Даже гранит не в силах остановить неизбежное. В один прекрасный день это молодое деревце расколет и приподнимет камень. Даже если бы я срезала этот росток, появился бы новый.
С убийцами происходит то же самое.
Открыв дверцу своего стенного шкафа, Клэр потянулась к полке, где стояла потрепанная картонная коробка. Девочка не доставала ее с тех пор, как приехала в «Вечерню», и уже едва помнила, что в ней лежит. Два года назад они с Барбарой Бакли положили туда несколько памятных вещей из лондонской квартиры ее родителей. С тех пор эта коробка путешествовала с Клэр из Лондона в Итаку, а потом и в школу, но девочка ни разу не заглянула внутрь. Она боялась снова увидеть лица родителей, боялась вспомнить все то, что потеряла. Усевшись на свою кровать, Клэр поставила коробку рядом. Посидела немного, чтобы приготовиться к потрясению, а затем подняла крышку.
Сверху лежал фарфоровый единорог. Иззи, подумала она. Я помню его имя. Он принадлежал маме, дурацкая безделушка, купленная Изабель Уорд на каком-то блошином рынке. Мама считала его счастливым талисманом. «Счастье закончилось, мама, — подумала Клэр. — Закончилось для всех нас».
Девочка бережно поставила единорога на свою тумбочку и снова полезла в коробку. Бархатный мешочек на шнурке, в котором хранились мамины украшения. Паспорта родителей. Шелковый шарф со слабым ароматом духов, каких-то бодрящих, с ноткой лимона. И наконец — на дне коробки лежали два фотоальбома.
Клэр вынула их и положила себе на колени. По виду сразу было ясно, какой из двух более новый — в конце у него осталось несколько свободных страниц. Его девочка открыла первым, и с первой же фотографии ей улыбнулось собственное изображение. Она в воздушном желтом платье стояла у входа в «Мир Диснея», держа в руке воздушный шарик. Клэр не могла вспомнить ни платье, ни тот факт, что она была в «Мире Диснея». Сколько лет ей на этой фотографии? Три? Четыре? Она не умела определять возраст детей. Если бы не было этой фотографии, она и знать бы не знала, что когда-то ходила в Волшебное королевство.
