Девочка не стояла на месте, — тихо произнесла Джейн. — Она пыталась убежать.
Если судить по ее позе, в тот момент, когда в нее выстрелили, девочка, похоже, убегала в одну из комнат на третьем этаже.
Выстрелили ей в затылок.
— Да.
Кто, черт возьми, способен на такое? Убить ребенка!
Маура вернула на место покрывало и выпрямилась.
Вероятно, она что-то видела внизу. Лицо убийцы. Возможно, это и послужило мотивом.
Да прекрати ты свои логические размышления! Тот, кто это сделал, вошел в дом с готовностью убить ребенка. Стереть с лица земли целую семью!
Я ничего не могу сказать о мотиве.
Только о характере смерти.
И это убийство.
Ты так думаешь?
Маура нахмурилась.
Почему ты злишься на меня?
А почему все это тебя не трогает?
Ты считаешь, это меня не трогает? Думаешь, я могу смотреть на этого ребенка и не чувствовать того, что чувствуешь ты?
Некоторое время женщины пристально глядели друг на друга, стоя по разные стороны от тела девочки. Это было еще одно напоминание о пропасти, которая пролегла между ними с тех недавних пор, когда Маура дала свидетельские показания против одного бостонского полицейского, показания, из-за которых он оказался в тюрьме. Предательство в среде правоохранителей быстро не забывают, однако Джейн всеми силами хотела заделать трещину, возникшую в их дружбе. Но просить прощения было сложно, да и времени прошло немало, и трещина укрепилась, словно прошла по бетону.
Просто… — Джейн вздохнула. — Я терпеть не могу, когда такое случается с детьми. От этого мне хочется кого-нибудь задушить.
Значит, нас двое.
Эти слова были произнесены тихо, но Джейн заметила, как в глазах Мауры мелькнул металлический проблеск. Да, ее подруга была в ярости, только она лучше маскировала свои эмоции и держала их под строгим контролем; точно так же Маура держала под контролем и все остальное в своей жизни.
Риццоли! — окликнул коллегу детектив Томас Мур, стоявший в дверном проеме. Как и Фрост, он выглядел подавленно, словно этот день состарил его на десятилетие. — Ты уже говорила с мальчиком?
Еще нет. Сначала я хотела посмотреть, с чем нам приходится иметь дело.
Я пробыл с ним целый час. Он не произнес ни слова. Госпожа Лайман, хозяйка соседнего дома, сказала, что, когда мальчик только появился у нее на пороге в восемь утра, он был почти в кататоничес- ком состоянии.
Тогда ему, видимо, нужен психиатр.
Мы вызвали доктора Цукера, и социальный работник уже едет сюда. Но я подумал, что Тедди, возможно, поговорит с тобой. Ты ведь сама мать.
Что видел этот мальчик? Ты знаешь?
Мур покачал головой.
Надеюсь только, что он не был в этой комнате.
Такого предупреждения было достаточно, чтобы пальцы Риццоли похолодели под латексными перчатками. Мур — высокий мужчина, и его фигура почти полностью закрывала дверной проем, словно он пытался уберечь коллегу от ожидавшего ее зрелища. Томас молча отступил в сторону.
В углу на корточках сидели две сотрудницы криминального отдела; когда Джейн вошла в комнату, они подняли головы. Обе были молоды, представительницы новой волны женщин-криминалистов, которые теперь доминировали в этой области. На вид ни та, ни другая не могли еще иметь детей и знать, каково это, прижиматься к разгоряченной щеке больного ребенка или впадать в панику при виде открытого окна или пустой колыбели. Материнство несет с собой целую кучу страхов. В этой комнате один из таких ночных кошмаров стал реальностью.
Мы считаем, что эти убитые — дочери Акерманов, десятилетняя Кассандра и девятилетняя Сара. Обе они приемные, — объяснила Маура. — Поскольку девочки встали с кроватей, их наверняка что-то разбудило.
Выстрелы? — тихо спросила Джейн.
О выстрелах в этом районе никто не сообщал, — возразил Мур. — Видимо, использовали глушитель.
Но этих девочек что-то встревожило, — продолжала Маура. — Что-то заставило их выбраться из постелей.
Джейн не двинулась со своего места возле двери. Некоторое время все молчали, и она поняла, что коллеги ждут, когда она подойдет к телам, выполнит свою полицейскую обязанность. Но именно этого ей и не хотелось делать. Риццоли заставила себя приблизиться к съежившимся трупам и опуститься на корточки. «Они умерли, обнимая друг друга», — поняла Джейн.
Если судить по их позам, — снова заговорила Маура, — похоже, что Кассандра пыталась закрыть собой младшую сестру. Две пули сначала прошли сквозь тело Кассандры, а потом пробили Сару. Затем в голову каждой девочки был сделан завершающий контрольный выстрел. Судя по виду, их одежду не трогали, так что я не наблюдаю явных признаков сексуального насилия, но это придется подтвердить на вскрытии. Оно начнется чуть позже, сегодня днем, если, конечно, ты хочешь присутствовать, Джейн.
Нет. Я не хочу присутствовать. Я вообще сегодня не должна была работать.
Риццоли резко развернулась и пошла прочь из комнаты; ее бахилы шуршали по полу, — Джейн торопилась покинуть место, где умерли две свернувшиеся клубочком девочки. Однако по пути к лестнице она снова увидела труп самого младшего ребенка. Восьмилетней Кимми. Куда ни глянь в этом доме, подумала Риццоли, от всего сжимается сердце.
Джейн, ты как? — спросила Маура.
Кроме того, что я мечтаю разорвать этого подонка на части?
Я чувствую то же самое.
«Тогда тебе куда лучше удается скрывать это», — подумала Джейн. И поглядела вниз, на покрытое простыней тело.
Я смотрю на этого ребенка, — тихо произнесла она, — и вижу свою дочку. Ничего не могу поделать.
Ты же мать, это вполне естественно. Послушай, на вскрытие придут Мур и Кроу. Так что тебе необязательно присутствовать. — Маура глянула на часы. — День будет длинным. А я еще не собрала вещи.
Ты на этой неделе едешь в школу к Джулиану?
Сегодня я во что б это ни стало должна уехать в Мэн. Две недели с мальчиком-подростком и его собакой. Даже и не знаю, чего ждать.
У Мауры не было своих детей, откуда ей было знать? У нее и шестнадцатилетнего Джулиана Перкинса не было ничего общего, кроме испытаний, которым они подверглись прошлой зимой, пытаясь выжить в условиях дикой природы Вайоминга. Маура была обязана жизнью этому мальчику и теперь пыталась заменить ему утраченную мать.
Ну, что я могу рассказать тебе о мальчишках-подростках? Дай-ка подумать, — произнесла Джейн, пытаясь помочь подруге. — У моих братьев были вонючие ботинки. Они спали до полудня. И ели примерно двенадцать раз в день.
Метаболизм пубертатного периода у мужчин. Они ничего не могут поделать с этим.
Ого! Да ты и правда превратилась в мамашку!
