Вдруг на столе зашуршали страницы, заскрипело стекло лампы, будто сам собой зажегся и засверкал фитилек. Иноземцев дернул головой и зажмурился – на мгновение ему показалось, что предметы на столе сами по себе двигаются. И только потом, когда немного привык к слабому свету, смог разглядеть совершенно черную тонкую фигуру перед собой. Фигура стянула с головы узкий, обтягивающий капюшон, обнажив короткие светлые волосы, а с лица – тряпичную маску с узкими прорезями для глаз и рта. И доктор наконец узнал Ульяну. От неожиданности он опять сел.
– Вы ли это? – проронил он спросонья, удивленный необычным нарядом девушки. В капюшоне и маске она полностью сливалась с темнотой.
– Готовы? – спросила она, потянув за рукав и заставив подняться. – Не забоитесь?
– Не забоюсь, – машинально отозвался Иван Несторович. Девушка мягко обвила его шею руками, ласково прижалась, поцеловала и осторожно стала стягивать с него редингот, пожурив на тот счет, что спит он, не только запросто голову на стол склонив, да еще и в верхней одежде. Иноземцев ощутил, как дрожь пробежала по загривку, потянулся было навстречу, но она сунула в руки плотного шелка светло-серый летний сюртук, тросточку, а в довершение ко всему на голову надела злосчастную панаму.
– Прекрасно, – оценивающе оглядев свое творение со всех сторон, заявила она, подхватила лампу и вместе с нею подошла к стеллажам, где Иноземцев все подряд хранил – книги, коробки с разнообразными предметами, пробирки, пистолет и микроскоп. По-хозяйски достала шкатулочку с линзами, что сама прислала, и подала ее Иноземцеву.
Тот горько вздохнул и, нехотя стянув очки, отложил на стол. Расчистив стол одним движением локтя, уселся за него. Вдеть стеклянные глазные протезы под веки – занятие было не из легких. Более того, ношение их хотя бы в течение получаса причиняло адскую боль. Прежде он успел их попробовать и пришел к выводу, что ни в коей мере не сможет воспользоваться подарком Ульяны. Даже невзирая на то, что роговичные радикальным образом отличались от склеральных линз, описанных в статье герра Фика «Контактные очки», вышедшей весной прошлого года.
– Как вы их терпите? – с досады воскликнул доктор, зажмурившись и не решаясь открыть глаз.
Едва он чуть расслабил веки, по щекам потекли слезы.
– Я женщина, – пожала плечами Ульяна. – Природа наделила нас особой стойкостью. Вы бы расслабили щеки. Чего надулись, как хомяк? Боль и пройдет.
– Раствор глюкозы здесь совершенно не подходит.
Внезапно осененный идеей, Иван Несторович подхватил лампу и, сделав приглашающий жест, поспешил вниз.
– Вы когда-нибудь пробовали слезы на вкус?
– Нет, я не из тех, кто распускает нюни, – фыркнула девушка.
– Слезы соленые, как и естественная среда глазного яблока. Тут больше подойдет… – Иноземцев вспомнил, как воспользовался водным раствором хлорида натрия, когда нынче вечером приготовлял себе укол луноверина, который так и остался в кармане редингота.
С трудом сдержавшись от того, чтобы при даме не обронить бранного слова, он извлек линзы из глаз и опустил их в бутылек с раствором для перфузий. Потом промыл им глаза и вздохнул с облегчением.
– Передайте профессору Фику, чтобы он сменил глюкозу на раствор, более близкий по составу с человеческой слезой. – Иноземцев аккуратно извлек линзы из бутылька и надел их вновь. – Вот так! Теперь они совсем не ощущаются. Это оттого, что слёзная жидкость как раз именно хлорид натрия и содержит. Поглядите, Ульяна, как я вам без очков? Надо будет потом поработать над стеклом. Уж очень оно широкое.
– Вы мне и так и эдак нравитесь, – перебила его девушка и кончиками пальцев оттерла его мокрые щеки. – А вот за раствор для перфузий – спасибо. Дело придумали. Неужто не больно совсем?
– Почти… нет, совсем не больно. Видите, я и не щурюсь вовсе. Красота-то какая, и вижу все в стократ яснее. И вас получше разглядеть могу.
– И как находите? Не такая красавица, как раньше? – засмеялась Ульяна, вновь повиснув на его шее. Иноземцев тотчас смутился.
– Что за вздор вы несете, Ульяна Владимировна…
Но договорить он не успел, с улицы раздались шаги и в дверь настойчиво постучали. Иноземцев ощутил, сердце стало.
– Это Кирилл Маркович, – объяснила девушка, заговорщицки подмигнув. – Я попросила, чтобы он не в звонок звонил, а непременно в дверь стучал. А не то вся улица придет поглядеть, кто это среди ночи к доктору явился.
– Как это, Кирилл Маркович? Зачем он здесь? – Иноземцев совершенно об исправнике позабыл.
Вместо ответа Ульяна темной тенью скользнула в прихожую. Оттуда тотчас же донесся звук поворачиваемого ключа в замочной скважине, а потом топот и гневный шепот Делина.
– Нарочно вы, Иван Несторович, меня в эти трущобы завели? – Он ворвался в приемную и тотчас набросился на Иноземцева: – Думали, я тех мест совсем не знаю?
Доктор от столь резкого напора невольно отступил назад. И, смерив исправника недовольным взглядом, обратился к Ульяне:
– Любопытно, что господин бывший исправник здесь делает?
– Не ворчите, Иван Несторович, – отмахнулась девушка, взяла со столика лампу и направилась к двери. – Кирилл Маркович все равно все слышал. Присутствие его только на пользу нашей кампании. Кто знает, что нас ждет в гостях у барона Рейнаха. Вдвоем бы мы не справились. Две головы хорошо, а три – лучше.
Сказав это, она вышла в прихожую.
– Она сама меня нашла, – шепнул Делин. – Знает, что я подслушивал тогда из туалетной комнаты.
– Быть не может! Ведь я в окно видел, как ее экипаж отъехал.
– Ведьма!
– И вы явились по ее просьбе? Для чего?
Из прихожей раздался шум и скрежет – девушка, видимо, зачем неясно, открыла люк.
– Думаете, я одного вас оставлю на съедение этому монстру? – продолжал в гневе шептать Кирилл Маркович. – Сказано, сегодня мы ее наконец разоблачим. Так что будьте начеку, Иноземцев, глядите в оба.
Поспешил на шум. Иван Несторович устремился следом.
Люк, ведущий в подвал, был распахнут настежь, снизу лился свет.
– Вы идете? – раздался голос Ульяны. Потом вынырнула ее голова. – Чего медлить? Почти лье придется под землей пройти.
– Под землей? Вы это знали, Кирилл Маркович? – Иноземцев умоляюще взглянул на исправника. Тот ответил ледяным взглядом и ступил на первую ступеньку стремянки. Делать нечего, пришлось доктору последовать за всеми. Потом Ульяна велела открыть второй люк, что вел в широкий зал с арками. При виде огромной, с обугленными и испещренными плесенью стенами лаборатории польского колдуна Иван Несторович содрогнулся.
– Вы хорошо знаете, куда идти? – дрожащим голосом проронил он. – Прошлый раз я плутал почти двое суток.
Девушка, держа высоко над головой лампу, легко спустилась вниз по каменной лестнице и развернулась.
