А ежели с другой стороны взглянуть – сей расклад вполне имеет право на существование. Эх, Элен Бюлов, раздававшая алмазы по приютам, а выигранные в казино деньги – на подаяние, мнящая себя новым Робином Гудом и восстановительницей вселенского равновесия с революционными взглядами, ты, оказывается, играешь по-крупному?
– Я отчего вас беспокоить рискнул, – вывел Герши Иноземцева из задумчивости. – Меня привлек рассказ – очень привлек, не дает покоя – о русской авантюристке, которая из Петербурга сбежала на аэростате и в одиночку добралась до Польши. Элен Бюлов. Я ведь вам не говорил, я – тоже русский, но, к стыду своему, не знаю и десяти слов на родном языке. Мы эмигрировали сначала в Анжер, потом в Париж, когда я еще младенцем был, – мать, отец и его младший брат – дядя мой. Отец повздорил с чиновниками и покинул Россию, решив, что, выбросив из фамилии букву «н», станет Мишелем Герши и обретет счастье за границей. Я, к стыду своему, не знаю и слова по-русски. Знаете, какое имя у меня на самом деле?
– Какое?
Герши натянул на круглое свое лицо сосредоточенную гримасу, надул щеки и, вобрав в легкие воздуха, выдохнул так, словно признавался в страшном грехе:
– Емельян Михайлович Гершин, – и с привздохом добавил: – Гершин Емеля.
Французский акцент в этих исконно русских звуках был столь явный, что Иноземцев поморщился. Но в светлых глазах адвоката и розовощекости его пухлой было что-то мягкое, славянское, солнечное. Француз из Герши был так себе, зато Емеля самый натуральный, только что с печи спустившийся да в сюртук адвокатский занырнувший. Он и головного убора никакого не носил оттого, что торчали во все стороны барашки светлых волос, и цилиндр и котелок на нем бы комично смотрелись. Этакий Пьер Безухов, только без очков.
– Рад знакомству, – нашелся доктор.
– Благодарю, взаимно, доктор. Я много думаю последнее время… о многом. Меня влечет моя загадочная родина и эта Элен Бюлов. Тогда на собрании суда явился ваш знакомый – месье Делин. Он был взволнован и раз десять повторил ее имя. Я бы все отдал, чтобы понять, что он говорил. Но я мог судить лишь по выражению лиц и интонации голосов. Заметили, как притихли и были встревожены Лессепс-отец и его сын Шарль?
– И что же? – выдохнул Иван Несторович, испытывая в некоторой степени облегчение, что тот пошел по неверному пути.
– Мне кажется, Элен Бюлов имеет какое-то отношение к этому семейству. Они наняли авантюристку, чтобы та, создав беспорядки вокруг Панамы, отвела внимание от грядущего краха и перенаправила финансовые потоки из одного русла в другое.
Иван Несторович покачал головой. Издал второй облегченный вздох, а потом вдруг насторожился. Позвольте, где Ульяна, там все может быть!.. Допустим, он ошибался насчет добродушного нрава Ульяны, допустим, не верил в ее порывы великодушия, но что, если она и есть тот гениальный авантюрист, дергающий, точно кукловод, марионеток-акционеров? Нет, это было выше всякого разумения. Просто нелепейшая небывальщина! Уж явный переизбыток невозможного. Герши все это выдумал. Вздор!
Но тут же услужливая память воскресила довольное личико Ульяны и хитрый ее взгляд.
– События, как бусинки разных размеров и цветов, собираются на нити жизни, – как-то говорила она. – Многое из произошедшего всего лишь спонтанные случайности. Одна лишь слепая удача, никакого расчета.
А ведь и вправду, за необъяснимыми событиями порой скрываются обстоятельства и причины гораздо более простые, чем склонные к фантазированию люди способны вообразить. Иногда обыкновенный случай принимают за дьявольски выверенный расчет. История знает много примеров, когда династии на тронах сменялись благодаря оброненному на пол батистовому платку или случайному удару головой о дверной косяк. Не говоря уже и о научных открытиях, сделанных благодаря упавшему яблоку или явившемуся сновидением решению.
Иноземцев недоверчиво усмехнулся. Но вновь нахлынул страх, улыбка медленно сползла с его лица – припомнились некоторые обстоятельства, и эти обстоятельства, словно удары молота, обрушивались на бедную голову врача. То, с какой легкостью Ульяна стала невестой Ромэна, с какой легкостью вошла в доверие инженера Эйфеля, между прочим, имеющего прямое касательство к стройке на Панаме, угадывала числа на рулетке в казино «Преисподней», которые вроде как были уже определены заранее, как легко она ориентировалась в катакомбах и трущобах Парижа, знала наперед о распорядках в доме покойного и, наконец, исчезновение синего саквояжа с участием троих блестящих актеров. Неужели она примкнула к банде?
С ужасом Иноземцев поглядел на адвоката, тот продолжал что-то сообщать, но доктор его не слушал.
– Извините, – перебил он собеседника. – Что вы сейчас говорили? Я… призадумался.
– Я сказал, что уже несколько дней изучаю стиль и тактику этой самой Элен Бюлов. И что-то мне подсказывает, ее участие здесь самое прямое. Я случайно прочел, – Герши вынул из-за пазухи газету «Фигаро» – выпуск двухнедельной давности, – что вы оказались едва ли не главной ее жертвой. На одном из вечеров у Лессепсов вы рассказали немыслимую историю о коварстве некоей барышни из провинции. Я догадался, это ведь она, да? Это она – Элен Бюлов?
По лицу Иноземцева скользнула мученическая судорога, и он машинально откинулся назад на спинку ротангового стула.
– Месье Иноземцев, расскажите мне о ней, пожалуйста! Я буду безмерно благодарен вам, если вы пополните мои скромные сведения. Как она выглядит?
Иноземцев продолжал пялиться на адвоката, как оглушенный.
– Вы ответите на несколько моих вопросов? – попросил еще раз молодой человек.
– Я… – протянул Иван Несторович, совершенно не расположенный что-либо рассказывать, но в то же время не желающий выглядеть как-то неестественно и подозрительно, – с удовольствием бы помог вашему расследованию. Но мне совершенно нечего сказать.
– Но как же?! Как же… По одному из источников, – Герши понизил голос и состроил конфузливую гримасу, точно ему было крайне неудобно говорить, – вы оказались в доме для призрения умалишенных по ее вине, и она даже являлась вас навестить.
Господь бог, откуда он все это знает? Неужто и этот гадкий факт его несчастливой жизни просочился в парижские редакции. Или же проныра-адвокат уже и в полицейские архивы доступ получил. Ташро-то все знает и о Бюловке, и о психиатрической лечебнице… Точно! Болтливая парижская полиция. Эх…
– Это да, – нашелся наконец Иноземцев, – но… ведь по другим источникам, она имеет почти дьявольскую способность менять внешность. Кроме того, в палате у меня отобрали очки, а без них я совершенно слеп.
– Какая жалость!
– Простите, – Иноземцев поднялся. – Мне действительно не слишком радостно вспоминать время, проведенное в лечебнице. Одно скажу: я совершенно ненаблюдателен, меня обвести вокруг пальца – как раз плюнуть. Я стал ее жертвой именно благодаря этой своей не самой лучше черте характера. До свидания!
И, оставив на столе три су за кофе, поспешил вон с террасы.
