Намек понят.
Бровман с Приваловым начали кроить дело, складывали вместе все шпионские прегрешения: подход к сотруднице НКВД, тайный выезд в деревню и попытки распространять там антисоветскую религиозную пропаганду, в общем вполне достаточно, хотя Левинский сомневался – ведь отношения СССР с Англией не отличались простотой после сговора Чемберлена с Гитлером в Мюнхене, Сталин играл на два поля, каждый подобный шаг НКВД согласовывался с МИДом.
А вдруг попытка завербовать Дундука выльется в шумный дипломатический скандал? Хотя у НКВД имелась в запасе и сильная карта: если Дундук будет рыпаться, пригрозить репрессировать Дашу.
Тут вся история приняла неожиданный оборот: Даша развелась. Развелась, не поставив в известность органы! Вот вам и преданная делу, хотя и недалекая агентесса! ЧП! Более того, сразу же после развода отправилась вместе с Барни в загс, где молодые пожелали вступить в законный брак. Приятной наружности дама приняла документы и после ухода влюбленных тут же просигнализировала в органы об этом экстраординарном случае. Если бы не дама, так и не узнали бы.
Бровман посерел от гнева и тут же вызвал агентессу на консквартиру.
– Немедленно заберите документы!
– Почему же? Я люблю его и хочу жить вместе с ним, я беременна…
Беременна, подумать только – беременна, причем от англичанина! Только этого еще не хватало!
– Вы должны немедленно забрать документы! Разве вы не знаете, что нельзя выходить замуж за иностранцев? – Бровман не сдерживал негодования и давил как мог.
– Почему?
Ну что говорить с этой малограмотной идиоткой! Теперь дело могло выйти из-под контроля, попасть в кабинеты всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина, где формально занимались подобными вопросами, или, не дай бог, в английское посольство…
– Забери документы и забудь о замужестве! – заорал Бровман, сорвавшись.
Даша покраснела, но ответила твердо и с достоинством:
– Вы не имеете права кричать на меня и называть на «ты». Я напишу жалобу лично товарищу Сталину.
Бровман осекся: конечно, письмо тут же переправят Берия, но как среагирует он? Прежде всего возмутится, что в НКВД работают такие кретины, что даже с тупой бабой справиться не в состоянии.
Узнав о матримониальном развороте всего дела, Левинский, представив презрительную усмешку наркома, пришел в ужас и решил принять хитроумные меры: никаких скандалов, пусть документы лежат в загсе без движения, однако Даша обязана взять на себя роль вербовщика и привлечь своего англичанина к сотрудничеству, отобрав у него расписку. Собственно, разве все так и не задумывали с самого начала? Тем более что НКВД уже накопил богатый опыт вербовок объектов своего интереса с помощью любовниц.
С такой вполне ординарной бумагой начальник отдела и поспешил к Лаврентию Берия, другу товарища Сталина, сразу оценившему всю глубину операции: ради проникновения в логово враждебного Запада не только в брак можно вступить, но и жену свою отдать другому или даже, хоть это и невыносимо, превратиться на время в педераста. В конце концов, разве большевики не сделаны из особого материала?
Однако, учитывая неопределенные отношения с Англией, нарком все же решил получить санкцию Хозяина и, положив бумагу в папку с особо важными документами, двинулся в Кремль и попал на сабантуй деятелей культуры, которых Сталин умел обласкать до кондиции на грани мочеиспускания.
– Товарищ Козловский, – кричал раскрасневшийся от выпивки Ворошилов. – Исполни, пожалуйста, «Вдоль по улице метелица метет…».
Козловский приготовился было петь, но вмешался капризный вождь:
– Товарищ Ворошилов, зачем ты пристаешь к товарищу Козловскому? Товарищ Козловский не хочет петь твою «Метелицу», он очень хочет петь арию Ленского из великой оперы Чайковского! – Сталин повторял слова, вбивая их, словно гвозди.
Не вовремя подошел Берия со своими бумагами, еще в воздухе царствовала нетленная музыка Чайковского, а он совсем некстати о вербовке какого-то англичанина, влюбленного в агентессу.
– А не ошибаются ли товарищи? – удивился Сталин. – Неужели этот англичанин действительно любит нашу девушку? По-моему, эта нация холодна, как мацони из погреба. Не игра ли это английской разведки?
– Не только любит, но и собирается жениться, – попытался укрепить свои аргументы Лаврентий Павлович.
Это была роковая ошибка.
– Жениться?! – удивился Сталин. – Зачэм нам эти браки с иностранцами? Пусть она вэрбует, Лаврентий, а в остальном ведет себя как положено.
По возвращении на Лубянку Берия дал бешеный разнос Левинскому за неумение работать с агентурой, гнев рикошетировал, естественно, и в Бровмана.
Линию выработали четкую: провести вербовку, но брака не допустить.
– Наступил самый ответственный момент, Дарья Петровна, слушайте меня внимательно, очень внимательно, – внушал Игорь Бровман. – Вы должны верить каждому моему слову и действовать соответственно. Вы мне верите?
– Верю, но фамилия у вас сложная, – честно отвечала Даша.
Бровман удивился – ведь раньше об этом ему никто не говорил, – подумал и расстроился: действительно, «Бровман» звучало как удар молота или огромного колокола, хотя сам опер был худеньким, улыбчивым, с жидкими усиками и живыми блестящими глазами.
Итак, вербовка Дундука. Он тщательно проинструктировал Дашу, дабы она не наломала дров, придумал легенду, подходящую для ее простых мозгов: мол, подкатились к ней чекисты, знавшие об их знакомстве, и поставили ультиматум: или-или. Либо Барни будет помогать органам, либо прощай, любовь, прощай, Россия и бизнес, дающий кое-что. Ну а ее – как полагается… Все очень правдоподобно.
К удивлению Бровмана, Даша к предложению отнеслась спокойно, словно вербовала каждый день.
Разговор затеяла на улице (к тому времени уже понимала, что могут прослушивать), на пути из кино домой.
– Крис, со мной говорили, они хотят, чтобы ты им помогал, работал с ними…
– Кто говорил? – Крис так и не разобрался в многогранной советской действительности.
– Помнишь, я тебе говорила? НКВД. Вроде милиции.
– И чего это дерьмо к нам привязалось? Впрочем, и в Англии его хватает. Дорогая моя, мне на них совершенно начхать, поэтому делай все, что они просят, главное, что мы любим друг друга, правда? Что им от меня нужно? И когда нас зарегистрируют в загсе? Что они тянут?
На следующий день Даша осчастливила Бровмана сообщением о вербовке англичанина, тот радостно доложил об этом по инстанции. С целью зацементировать сотрудничество Левинский поручил Бровману провести личную встречу с Дундуком, которого теперь решили переименовать в Ястреба – неудобно иметь агента с такой идиотской кличкой. Однако для страховки Левинский доложил об успехе Дуни лично Берия и запросил его санкции на подход к Ястребу.
