– Но он же шпион…
– Шпионом можно назвать любого… – улыбнулся Иосиф Виссарионович. – Кардинал Ришелье говорил, что дай ему только перо…
– Но… вы сами дали указание… – слабо возразил Берия.
– Что ты хочешь этим сказать? Еще покойный Ленин критиковал догматиков. Нужно извлечь из этого дела политические дивиденды, понял? Помочь Адаму соединиться с Евой. Где сейчас Ева?
– В тюрьме.
– Тюрьма – это хорошо, ты поступил правильно. А теперь ее надо выпустить, его освободить тоже. Пусть женятся, помоги молодым, Лаврентий, пришли им на свадьбу ящик хорошего киндзмараули! Пусть в Англии знают, что у большевиков благородное сердце! – Сталин был в отменном настроении.
– А дальше что? – спросил Берия.
– Дальше будем тоже думать об интересах страны. Тебе ясно?
В тогдашней России все совершалось стремительно, как в волшебной сказке: сегодня сажали, завтра выдвигали на повышение, послезавтра снова сажали, затем расстреливали или переводили на другую работу.
Уже через два дня и Крис, и Даша оказались на свободе, по указанию Бровмана загс форсировал регистрацию, сияющим влюбленным вручили брачное свидетельство и пожелали счастья в семейной жизни. НКВД подбросил Даше деньги на свадьбу, которую сыграли в «Метрополе», туда и доставили прямо из Грузии два ящика кахетинского. Присутствовали Бровман, начальник клуба, отец и брат, родственники стеснялись роскоши ресторана и иностранца, пили только шампанское (зато дома надрались как положено), от лица службы Игорь торжественно вручил молодым серебряный самовар.
Что намерена делать дальше молодая чета?
Ну конечно, выехать на остров фарисеев и сикофантов, в уютное гнездышко на берегу Темзы! Гражданство Даша менять не собиралась и обиды на органы не таила – мало ли что в жизни бывает?
По заданию руководства Бровман встретился с англичанином на конспиративной квартире.
– Прежде всего хочу попросить вас о конфиденциальности нашей беседы. Даже жене об этом – ни слова! Международное положение в настоящее время очень сложное, – говорил Бровман, словно с трибуны съезда партии. – Не исключена война с фашистской Германией, все передовые люди должны объединить свои усилия. Согласны ли вы нам помогать?
– С большим удовольствием! – отвечал Барни. – Я сделаю все, что могу!
Тут же Игорь отобрал у Криса расписку о сотрудничестве с могущественной организацией и попросил его подписаться псевдонимом Альбатрос – прежний отрицательный Ястреб уже не вписывался в новую судьбоносную роль.
В чем будет заключаться помощь, Бровман не расшифровывал, ибо как сотрудник сугубо внутренних органов слабо представлял заграничные условия и, главное, возможности самого Барни. Правда, предварительно проконсультировался в иностранном управлении (от него после расстрелов остались рожки да ножки), и юный опер заверил его: разведка любой сошке найдет применение, даже если это ассенизатор. Можно использовать квартиру четы как почтовый ящик для связи нелегалов. Или на случай войны, когда в дефиците любые преданные люди. Последнее – самое главное. Закреплен ли Альбатрос на деле? Конечно, закреплен, имелись расписки, в конце концов, на родине у Дуни остались родственники… в случае чего… На нее и решили сделать ставку, потом постепенно втянуть в работу и мужа.
– Вот вам условия связи в Англии, – разъяснял Бровман. – Временные. К вам подойдут по паролю: «Вам привет от Петра Игнатьевича». Ответите: «Не родственник ли это Веткина?»
– А кто такой Петр Игнатьевич? – удивилась Даша. – И я не знаю никакого Веткина.
– Да это придумано, чтобы вам не подставили другого человека, – объяснял Бровман, чертыхаясь про себя. – Нет никакого Петра Игнатьевича, это лишь ключевая фраза, по которой вас опознают, а Веткин – вторая ключевая фраза, по которой вы сразу поймете, что перед вами наш человек… – Боже, сколько можно пережевывать!
– И что он мне скажет?
– Пока я этого не знаю. Контакт мы установим не сразу, подождем, пока вы акклиматизируетесь, привыкнете к новой обстановке. Ваша основная задача на данном этапе – искать связи, которые могут быть полезны. Мужу пока ничего не говорите.
– Понимаю… – сказала Даша, ничего не понимая.
Когда она рассказала Крису об условиях связи и заданиях органов, он долго хохотал.
– Они очень хорошие ребята, и я готов им помогать! Как ты думаешь, а что, если я буду им продавать сноповязалки? У меня есть приятель, который давно мечтает поставлять их в Россию. Ведь их сельское хозяйство нуждается в технике, я об этом слышал по радио… Но все это такие мелочи, самое главное – что я люблю тебя!
Крис и Даша благополучно выехали в Лондон, но вскоре продали особняк и переместились в Бирмингем, где Крис купил небольшой пивной завод, там русская красавица родила двоих сыновей, и семья жила в счастье и благополучии.
Пока Даша привыкала к новой жизни, разразилась война, об Альбатросе и Дуне попросту забыли, не до этого было, и самое ужасное, по разгильдяйству сдали дела в архив. Раскопал агентов совершенно случайно многообещающий старший опер, недавно окончивший разведшколу и мечтавший перенасытить добрую старую Англию ценной агентурой. Поднял дела из архива и возмутился глупостью предшественников. Случилось это в шестидесятые, к этому времени чета переселились в милый Эдинбург.
Последовало указание в резидентуру, и в Шотландию для установления оперативного контакта направил стопы опытный разведчик Морозов.
Адрес Барни удалось заполучить, но не заходить же прямо в дом? Мало ли что?
Разговор с Дашей приказали провести отдельно от мужа, поэтому пришлось организовать слежку за домом, дождаться отъезда Криса на работу. Но и тут не все так просто. А вдруг в доме живет еще кто-нибудь? Поэтому Морозов, засевший в автомобиле метрах в пятидесяти от дома, решил установить контакт с агентессой на улице.
Ему повезло, часов в одиннадцать Дарья направилась в соседнюю булочную, на ходу он ее и перехватил, огорошив паролем с приветом от Петра Игнатьевича. Сначала она испугалась, поскольку совершенно забыла о своих давних обязательствах, потом страшно обрадовалась появлению соплеменника (на ее письма отцу и брату никто не отвечал), затащила разведчика в дом, пригласила соседей, позвонила на работу Крису и сообщила о госте с Лубянки, причем открытым текстом.
Морозов чуть не потерял сознание от такой гласности и чувствовал себя как уж на раскаленной сковородке, тем более что соседям она представила его как сотрудника НКВД, и это было воспринято как хорошая английская шутка.
Вскоре прибыл радостный Барни, расспрашивал о Бровмане при соседях (!), Даша организовала пышный русский стол, достала водки и солений, которые делала лично. На ломаном английском (выучила же, деревня!) с большим удовольствием рассказала о своих любовных приключениях с Крисом в Москве, вспоминала с искренней ностальгией, и о расписке не забыла разболтать, дура!
