Больше фильмов о дипломатах
Высказав свои личные и субъективные оценки о том времени, вернусь к «Оптимистам». После пафосного фильма о советском после в Швеции А. Коллонтай это, пожалуй, первый сериал, хоть как-то показывающий деятельность наших дипломатов, луч света в темном царстве. Поэтому и канал «Россия», и создатели фильма заслуживают всяческой похвалы. Почему мы не видим фильмов о дипломатах? Причин много. Ничего не могу сказать ни о ЕГЭ и т. п., но, на мой взгляд, телевидение стало главным орудием формирования нации. Нас женят и разводят, учат готовить и вкусно кушать, разбирают семейные скандалы, нас просвещают доктора, и некоторые пациенты уже так насобачились в медицинских терминах, что могут преподавать в медвузах. Мы бесконечно играем в разные игры (у меня начинаются конвульсии, когда ведущий объявляет отгадавшему загадку о впадении Волги в Каспийское море: «Вы заработали 100 тысяч!» Не заработали, а выиграли! В рулетку не зарабатывают!). Мы занимаемся бурно спортом, астрологией и просто гаданием, ремонтом дач и квартир и много еще чем. К этому добавим жуть Интернета, где каждый недотепа уверенно выносит вердикты по всем мировым вопросам и ставит на место академика. Герои большинства интервью в эфире – актеры и музыканты, раскрученные и жаждущие раскрутки. Очень редко мелькнет космонавт или ученый, а рабочих и крестьян я вообще не вижу, видно, за них вкалывают олигархи. О, этот телевизионный жеребячий гогот не к месту, когда рыдать хочется! О, эти ослепленные своей важностью телезвезды, которые обращаются не иначе как «ко всему народу»! Почему в эфире не выступают наши послы? Почему крайне редко появляются геологи, нефтяники, военные, ученые? Конечно, посол не получит такой рейтинг, как эстрадная дива, а следовательно, и рекламные деньги. Господа-товарищи, вам не кажется, что дебилизация общества уже завершена? Вам не кажется, что безмозглая нация даже не нуждается в обеспечении национальной безопасности – ее возьмут и голыми руками! Перетасуйте эфир, дайте дипломатов и новых героев!
Но хватит о грустном, вернемся к Молотову. Я встретил Вячеслава Михайловича через несколько дней выходящим из МИДа и инстинктивно последовал за ним: куда пойдет великий человек? Молотов неторопливо пошел по Арбату, некоторые его узнавали и здоровались, большинство смотрели ему вслед, разинув рот, шутка ли, сподвижник вождя, предсовнаркома и наркоминдел шагает по Москве как простой советский человек! Так мы вальяжно дошли до магазина политической книги в проезде Художественного театра, Молотов зашел в магазин и вежливо поинтересовался, имеется ли в продаже «Конституция СССР». Увы, ее не оказалось. До сих пор я ломаю голову, зачем она ему, одному из создателей сталинской конституции, понадобилась?
Неужели вспомнил о правах советских граждан?
Агент Батилл
Отпуск товарищ Майкл обычно проводил вне ведомственных санаториев, куда съезжались кагэбэшники со всего Союза: они с завистью поглядывали на заграничные шмотки, говорили о своей работе с какой-то скрытой обидой (мол, вам легко там, на Западе, а мы вкалываем), тяжело и занудно пили водку, и уборщицы, подсчитывая бутылки, стучали директору, а тот – в Москву.
По тропинкам меж пальм бродили озабоченные секретарши, буравя глазами встречных мужчин, и жены с жирными спинами и задами-подушками. Все это навевало депрессию. Лишь однажды Майклу повезло: его соседом по комнате оказался сотрудник «пятерки» – гроза диссидентов, разработчик Сахарова («Ах, Андрей Дмитриевич, душа человек, у меня с ним дивные отношения. Я уж ему говорю: «Андрей Дмитриевич, дорогой, вы – наш научный гений, зачем вы против выступаете?» Да разве это он? Это все Боннэр! Впрочем, все это неинтересно, послушайте лучше о моем романе с одной дрессировщицей… карлицей, между нами…»).
Вот и все радости, но как еще отдыхать в стране санаториев? Как использовать бесплатный проезд, дарованный на отпуск? Опытные товарищи надоумили Майкла отдыхать в дальних концах страны, в этом случае к отпуску приплюсовывали дни железнодорожной поездки, даже если отпускник вылетал в точку самолетом, гуляй, чекист, на славу Родине! И вырвался Майкл вместе с коллегой на голубой Иссык-Куль, отдаленно похожий на Черное море: отелишко у озера, пустота на магазинных полках, киргизы на ослах, суетливые овцы, ветер и горные вершины.
Туда, к юртам, и направились, захватив по котомке с водкой. Проводник, презиравший москвичей за их легкую жизнь с газом, колбасой и электричеством, вел самым трудным путем, иногда, как бы между прочим, замечая, что вокруг залегли в камнях ядовитые змеи, путники настолько ослабели, что скатывались со склонов на собственных задах; наконец появились искомые юрты, пульс бился в сумасшедшей агонии, и не лез в горло традиционный барашек, полученный в обмен на водку, и не грел чресла симпатичный осел, предоставленный для катания, неясно было, кто есть кто.
Еще судорожно пульсируя, Майкл раскрыл купленную утром местную газету и вдруг увидел броский репортаж о визите во Фрунзе делегации во главе с Батиллом, фигурой известнейшей, ультралевой, занимавшей массу должностей и в парламенте, и в партии, и в профсоюзах. Участником всех прогрессивных форумов, борцом за мир, любимцем всех советских общественнных организаций, непрерывно приглашавших его в страну.
Товарищ Майкл тогда ведал суровым Альбионом, где разведку изрядно потрепали – работа шла туго, вербовочные показатели отсутствовали, производство стояло, и это было ужасно.
«А почему бы не завербовать этого Батилла? – мелькнула крамольная мысль у Майкла. – Пристроить его по линии активных мероприятий». – «Стыдись! – вскричали остатки совести. – Он и без подсказки КГБ только и славит политику Брежнева. Если мы пристроимся к нему, то это будет нечто вроде очковтирательства!» – «Ну и что? – вякнула какая-то сволочь внутри. – Кому от этого вред? Отдел снимет пенку, Майкла погладят по головке, да и начальству приятно…»
И ас помчался в киргизский КГБ, связался по ВЧ с Москвой, получил санкцию на встречу, на следующий день без труда проник на прием в честь делегации и был представлен Батиллу как ответственный сотрудник АПН, случайно оказавшийся во Фрунзе.
С Батиллом говорить было легко, как на партийной учебе: нейтронные бомбы, крылатые ракеты, самолеты «Ф-16» (все это, разумеется, Запад), поставившие мир на грань катастрофы, миролюбивая политика СССР и борьба прогрессивных сил.
Убеждать Батилла было не в чем, он и так во все верил и все разделял, даже неудобно, что все легко, как нож по маслу.
– Знаете, мы в АПН все чаще практикуем выступления наших комментаторов на страницах буржуазной печати. А что, если и вы будете нашим внештатным корреспондентом? Особых трудов это не потребует: мы будем передавать вам тезисы для статей и выступлений, а вы уж решайте сами, что использовать…
– Боже мой, так вы ведь из КГБ! – воскликнул Батилл радостно и рванул рюмаху от счастья.
– Вечно вам, иностранцам, мерещится КГБ! – возмутился Майкл.
Но Батилл уже обнял его.
– Дорогой мой, мне все равно, из КГБ вы или нет, но это то, что мне надо! Наконец я встречаю делового человека! Я тысячу раз просил об этом своих русских друзей и в профсоюзах, и Комитете мира, но то ли они не понимают, то ли много пьют, то ли слишком любят переговоры и обтекаемые коммюнике… Я хочу настоящего сотрудничества, а для них политическое сотрудничество – это поездки за границу на конференции и форумы и подарки. Наконец-то! Давайте живо мне ваши тезисы, они мне очень пригодятся!
