Эх, еще бы кто дядюшку Тобиаса пришиб между делом, и все совсем хорошо стало бы.
– Чего заулыбался? – Унс достал из мешочка щепотку бурого порошка, глянул по сторонам и высыпал его в бокал Борна. – От одного места отлегло?
– Есть такое, – не стал отпираться я. – Скажите, Унс…
– Ты можешь называть меня просто – «наставник», – милостиво разрешил мне Два Серебряка. – Герхарда тут нет, я, получается, за него буду. Кто-то же вас, недорослей, должен спасать?
Сдается мне, он крепко завидует нашему Ворону как раз в том, что он получил право набрать учеников.
Ну не знаю. Так-то ничего такого в этом нет страшного, но, с другой стороны, неизвестно, как на подобное отреагирует наш настоящий наставник, если об этом узнает.
А он узнает.
– Ага, – кивнул я. – Вы что, травите Борна помаленьку?
– Что, жалко его стало? – искоса глянул на меня маг.
– Он забавный, – ответил я. – С добром ко мне отнесся. Пожалуй, что да, жалко.
– Не яд это, – усмехнулся Унс. – Не волнуйся. Просто теперь он получит все то, что хотел, и я тоже. Не понял?
– Нет, – признался я.
– Когда Борн проснется завтра утром, то будет уверен, что ночью реализовались все те причуды, о которых он мечтал весь предыдущий день, – пояснил Два Серебряка. – И будет совершенно счастлив. А я заверю его, что так оно и есть, за что получу от него небольшой приятно звенящий подарок.
Понятно. Дурман это какой-то. Нам про такие вещи наставник рассказывал, правда, применительно к лекарским обязанностям. Ну если совсем человек плох, то можно его отправить в небытие при помощи подобного зелья. Он уйдет спокойно и безмятежно, без боли и страданий. Правда, рецепта не дал, сказал, что мы совсем еще дураки и можем использовать его не по назначению. Да и не во всех королевствах подобные зелья можно применять, кое-где они под запретом. Мол – боги на то страдания нам и посылают, чтобы мы духом укрепились и пришли к Престолу, пройдя весь свой путь от начала до конца. Если уж суждено закончить жизнь в муках, то так тому и быть.
Но, если честно, Унса как-то даже жалко стало. Видно же, что маг он талантливый, сильный, а такой ерундой занимается.
А еще мне в этот момент подумалось о том, что тогда, в доме на берегу моря, он после предложения Гарольда смеялся не потому, что нашел его унизительным, а по какому-то другому поводу. Как по мне, лекарем в знатном доме быть куда приятнее, чем вот таким образом промышлять.
– Так что давай, доедай что на тарелке осталось, и проваливай отсюда, – продолжил свою мысль Унс. – Зелье где-то через час действовать начнет, к тому времени мы должны будем переместиться на второй этаж, в отдельную комнату.
Я глянул на перекрытия потолка, потом на мага. Он кивнул – да мол, именно туда.
– Рецепт дадите? – полюбопытствовал я, вновь принимаясь за уже остывшего, но все равно очень вкусного ягненка. – Зелья, в смысле?
– А чего еще ты хочешь? – ехидно поинтересовался у меня он. – Вот наглец, а! Рецепт ему дай. Сам изобретай, лентяй.
– Ну нет – так нет, – даже не стал спорить я. – Чего ругаться сразу? А другой вопрос можно?
– Валяй, – маг взял из вазы с фруктами кисть винограда. – Любознательный ты наш.
– Что за место «Палаты Раздумий»?
– Надо же, и услышал, и запомнил. – Два Серебряка отщипнул виноградину, прозрачную как слеза. – Тюрьма это, Эраст. Та же самая тюрьма, только для особ благородных кровей. Находится она в королевском дворце, и попадают туда исключительно те, чью судьбу будет решать сам король.
– Так он вроде судьбу всех преступников решает? – не понял ответа я.
– Далеко не всех, – возразил мне Унс. – На душегубов из подворотни или конокрадов ему наплевать. Там все делают судейские, а он только приговоры подписывает не читая. А то даже и не он. Да тебе ли самому этого не знать?
И вправду, глупость сказал. Нас-то, по сути, без его ведома и приговорили. Правда, тут подкуп место имел, но тем не менее.
– Нет, тут другое. – Унс покрутил головой. – Слушай, куда Борн запропастился? Так вот – тут другое. Речь идет о знати, чья вина в содеянном преступлении сомнительна, не доказана или же доказана, но королю жалко казнить этого человека. Вот они и попадают в Палаты Раздумий. За то время, что я тут живу, оттуда на эшафот отправилось всего человек пять. И то только потому, что там по-другому было никак нельзя. Один был растлителем, другой казнокрадом, третий всю родню ради наследства потравил. Ну и остальные не лучше. Но это уже не правосудие, это политика, их казнить надо было непременно, а то народ не понял бы. И придворные, что важнее.
– То есть, если мы туда попадем, то можно за дальнейшее не переживать? – подытожил я.
– Не знаю, – пожал плечами маг. – Я не провидец. Одно скажу – попади вы туда, то смотреть надо в оба. На темных улицах иногда спокойней, чем в королевском дворце. И еще – лучше всего вам там ничего не есть. От яда, знаешь, ни одна охрана не спасет.
В это время к нам вернулся Борн, который, казалось, за время отсутствия захмелел еще больше.
– Мои друзья, – томно просопел он, плюхнувшись на стул – Как же я вас всех люблю!
– А мы то! – в тон ему ответил Унс и поднял бокал с вином. – Выпьем за нас, верных и преданных друг другу людей!
– Выпьем, – со слезой в голосе поддержал его Борн. – До дна!
Унс выждал, пока я доем своего ягненка, отправлю следом за ним три пирожка с вишней, которые подали сразу по возвращению Борна, а после сообщил:
– Лютеру, увы, пора.
– Как? – опечалился Борн. – Уже? Я думал, мы еще посидим, поболтаем. Он такой славный мальчик!
– Этому мальчику завтра еще многое предстоит сделать, – мягко, по-отечески объяснил Два Серебряка. – Ой, какой тяжелый завтра у него день будет. Ему выспаться надо.
– Это правильно, – тут же сменил свою точку зрения совсем уже захмелевший брат постельничего. – Это верно. Распорядок дня прежде всего. Мне моя матушка всегда так говорила.
– Все мамы одинаковы, – встал я из-за стола. – Дядя Борн, спасибо за великолепный ужин и прекрасную компанию. Дядя Унс, до завтра.
– А где ты остановился, сынок? – озаботился вдруг Борн.
– В гостинице, – неопределенно махнул рукой я. – Там.
– Зачем же? – простосердечно удивился толстяк. – В них ведь шум вечно, вонь, клопы… Бррр! Переезжай ко мне! Вот прямо сейчас туда и отправляйся. Найдешь моего управляющего, Монта, скажешь, что я велел устроить тебя в гостевых покоях на третьем этаже.
– Пожалей молодого человека, – попросил разошедшегося Борна маг. – Ночь на дворе, а он не местный. Где он будет искать твой дом? Вот завтра, с утра…
– Верно, – вздохнул приятель Унса. – Ночь, ночь, ночь! И в эту ночь всем хочется немного любви!
