В полночь небо вспороли молнии, и опять начался дождь.
Ворча и ругаясь, студенты затащили свои спальные принадлежности под фургон. Почти сразу дождь прекратился.
Они ворочались на твердой земле, пытаясь снова заснуть.
– Черт, – сказал Мортон, принюхиваясь. – Что это за запах?
– Ты лежишь на конском дерьме, – ответил Жаба.
– О, господи, так и есть.
Все посмеялись над неудачей Мортона; ровный рокот грома все еще звучал в их ушах. И вдруг Коп побежал вокруг фургона, грубо их пиная.
– Встать! Встать! Вы с ума сошли? Подъем!
Джонсон вскинул глаза и увидел, что Штернберг и Исаак поспешно грузят лагерное снаряжение, швыряя его в фургон; люди все еще выбирались из-под повозки, когда она начала двигаться над их головами.
Каравай и Маленький Ветер кричали друг на друга.
Джонсон, со спутанными из-за дождя волосами, с дикими глазами, подбежал к Копу. В небе среди грозовых туч мчалась луна.
– В чем дело? – прокричал Джонсон сквозь громыхание грома. – Почему мы снимаемся?
Коп грубо отпихнул его в сторону.
– В укрытие, за скалы! Укрывайтесь за скалами!
Исаак уже подвел фургон к скалистому выступу, и Каравай боролся с лошадьми, которые возбужденно фыркали и пятились.
Студенты непонимающе уставились друг на друга.
А потом Джонсон понял, что громыхание, которое они слышат, – не гром. Это были бизоны.
Испуганные молниями, бизоны топали мимо людей плотной живой рекой, с обеих сторон обтекающей скалу. Всех щедро забрызгало грязью. Для Джонсона то было необычное ощущение: «Грязь покрыла нашу одежду, волосы, лица, и мы стали тяжелее, став похожими на бурильщиков за работой, а потом и вовсе согнулись из-за ее колоссального веса».
В конце концов они перестали что-либо видеть и только слышали гром копыт, фырканье и урчание, когда темные туши беспрестанно мчались мимо них. Казалось, это будет продолжаться вечно.
Стадо топало мимо них без перерыва в течение двух часов.
Джонсон очнулся. Все его тело ныло и закоченело, он не смог открыть глаза. Прикоснувшись к своему лицу, он нащупал корку грязи и отодрал ее.
«Меня приветствовал вид полного опустошения, – позже вспоминал он. – Как будто на нас налетел ураган или смерч. Куда ни посмотри, была только растрескавшаяся грязь, и наша несчастная группа прокладывала путь через нее. В том месте, где лагерное снаряжение защищала скала, оно уцелело, но все остальное пропало. Две палатки втоптали в землю так глубоко, что утром мы не смогли их разыскать; тяжелые котлы и кастрюли измяли и искорежили протопавшие по ним тысячи копыт. Там – изорванные клочки желтой рубашки, здесь – разбитый и погнутый карабин».
Все были крайне обескуражены, особенно Джордж Мортон, который как будто впал в глубокий шок. Каравай убеждал вернуться, но, как обычно, Коп был неукротим.
– Я здесь не для того, чтобы выкапывать из земли пустяковые пожитки, – сказал он. – Я здесь для того, чтобы выкапывать доисторические кости.
– Да, – сказал Каравай. – Если вы вообще до них доберетесь.
– Доберемся.
Коп приказал свернуть лагерь и выдвинуться.
Маленький Ветер был особенно мрачен. Сказав что-то Копу, он галопом поскакал на север.
– Куда это он? – встревоженно спросил Джордж Мортон.
– Он не верит, что на бизонов нагнали панику вспышки молний, – ответил Коп. – Он говорит, что такого с ними не бывает.
– Я видел, как такое бывало, – сказал Исаак. – В Вайоминге. Бизоны глупые и непредсказуемые.
– Но что еще могло их напугать? – все еще встревоженный, спросил Мортон. – Как он считает?
– Он считает, что слышал ружейные выстрелы как раз перед тем, как началась паника. Он отправился проверить.
– Он собирается связаться со своими краснокожими собратьями, – пробормотал Исаак. – И рассказать им, где найти несколько симпатичных белых скальпов.
– Думаю, это просто нелепо, – раздражительно бросил Морган. – Думаю, мы должны сдаться и прекратить сумасбродные поиски.
«Наверное, он пал духом после паники в стаде», – подумал Джонсон, наблюдая, как Мортон роется в грязи, разыскивая свой альбом.
Маленький Ветер отсутствовал час и вернулся, скача во весь опор.
– Один лагерь, – сказал он, показывая на север. – Два мужчины, два или три коня. Один костер. Палатки нет. Много ружейных гильз.
Он разжал пальцы, и каскад медных оболочек посыпался вниз в солнечном свете.
– Ну и ну! – сказал Штернберг.
– Это люди Марша, – мрачно проговорил Коп.
– Ты их видел? – спросил Мортон.
Маленький Ветер покачал головой:
– Ушли много часов.
– В какую сторону они направились?
Маленький Ветер показал на восток. Туда же, куда собирались и они.
– Тогда мы снова с ними встретимся, – сказал Коп. Он сжал кулаки. – Мне бы очень этого хотелось.
Пустоши
Река Джудит, приток Миссури, текла от Литл-Белт-Маунтин и сливалась с большими ручьями в запутанных изгибах водных путей.
– В этих водах водится чертовски хорошая форель, – сказал Каравай. – Не то чтобы я ожидал, что мы отправимся порыбачить.
Бассейн реки Джудит состоял из сильно пересеченных мест, каменистых обнаженных пород, которые образовывали некие загадочные фигуры демонов и драконов.
– Горгульи
[29], – сказал Жаба.
Его рука теперь опухла и покраснела; он жаловался на боль.
Штернберг по секрету сказал, что, по его мнению, Жабу стоит отослать обратно в форт Бентон, где армейский хирург сможет ампутировать ему руку с помощью виски и костной пилы. Но никто не упомянул об этом Жабе.
Размах скальных образований на пустошах Джудит был грандиозен. Огромные утесы – Коп называл их «обнажениями» – достигали сотен футов высоты, а местами вздымались на тысячу футов. С пастельными розовыми и черными полосами скал этот край отличался застывшей пустынной красотой. Но то была жестокая земля: поблизости было мало воды, а имевшаяся по большей части оказывалась солоноватой, едкой, отравленной.
– Трудно поверить, что некогда тут лежало огромное внутреннее озеро, окруженное болотами, – сказал Коп, глядя на мягкие обводы скалы.
Коп всегда словно видел больше, чем другие. Коп – и Штернберг: у этого упрямого охотника за окаменелостями был наметанный взгляд исследователя равнин, и он всегда как будто знал, где найти дичь и воду.
