В этот миг Марш бросил на него взгляд такой убийственной ненависти, что Джонсона пробрала дрожь.
– Еще виски? – спросил Коп.
– Да, выпью еще немного, – ответил Марш, протягивая стакан.
Ужин представлял собой комедию дипломатичности.
Марш напомнил Копу детали их прежней дружбы, которая началась, конечно, в Берлине – кто бы мог подумать! – когда оба были намного моложе и бушевала Гражданская война. Коп поспешил присовокупить собственные теплые истории, подтверждающие эти слова; профессора перебивали друг друга в стремлении заявить о своем горячем восхищении друг другом.
– Профессор Коп, вероятно, рассказывал вам, как я раздобыл ему первую его работу, – сказал Марш.
Все вежливо возразили: нет, они о таком не слышали.
– Ну, не совсем первую работу, – сказал Марш. – Профессор Коп оставил свой пост профессора зоологии в Хаверфорде – оставил довольно внезапно, насколько я помню, – и в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году стремился отправиться на Запад. Верно, профессор Коп?
– Верно, профессор Марш.
– Поэтому я отвез его в Вашингтон, чтобы познакомить с Фердинандом Гайденом, который планировал геолого-разведочную экспедицию. Они с Гайденом понравились друг другу, и профессор Коп нанялся в экспедицию палеонтологом.
– Истинная правда.
– Хотя на самом деле вы, кажется, так и не отправились в ту экспедицию, – сказал Марш.
– Да, – ответил Коп. – Моя маленькая дочь заболела, и у меня было не все в порядке со здоровьем, поэтому я работал в Филадельфии, каталогизируя кости, которые отсылала туда экспедиция.
– У вас самые экстраординарные способности делать умозаключения по поводу костей, не имея преимущества видеть их на фактическом месте раскопок и не выкапывая их самостоятельно.
Марш ухитрился превратить этот комплимент в оскорбление.
– В данном отношении вы не менее талантливы, профессор Марш, – быстро ответил Коп. – Мне часто хотелось бы тоже располагать обширной финансовой помощью многочисленных покровителей, чтобы содержать такую же широкую сеть охотников за костями и разведчиков окаменелостей, какую содержите вы. Наверное, вам трудно угнаться за большим количеством костей, посылаемых вам в Нью-Хейвен, и самому писать все статьи.
– С той же проблемой сталкиваетесь и вы, – сказал Марш. – Меня изумляет, что вы отстаете в ваших официальных сообщениях не больше чем на год. Наверное, вы вынуждены работать в огромной спешке.
– С огромной скоростью, это верно, – ответил Коп.
– Вам всегда все давалось легко, – сказал Марш, а потом предался воспоминаниям о тех неделях, которые они провели молодыми людьми в Хаддонфилде, Нью-Джерси, вместе разыскивая ископаемые.
– То были отличные времена, – сказал он, сияя.
– Конечно, тогда мы были моложе и не знали того, что знаем сейчас.
– Но, помнится, даже тогда, – сказал Марш, – если мы находили окаменелость, я был обязан поразмыслить несколько дней, прежде чем прийти к умозаключениям насчет ее значения, в то время как профессор Коп просто бросал на нее взгляд, щелкал пальцами и давал ей название. Впечатляющая демонстрация эрудиции, несмотря на случающиеся порой ошибки.
– Ошибок я не припоминаю, – отозвался Коп. – Хотя за прошедшие годы вы были так добры, что отследили все мои ошибки и указали мне на них.
– Наука – придирчивая госпожа, прежде всего требующая правды.
– Что касается меня, я всегда ощущал, что правда – это побочный продукт человеческого характера. Честный человек будет открывать правду с каждым своим дыханием, в то время как бесчестный точно так же будет извращать ее. Еще виски?
– Полагаю, я выпью воды, – сказал Марш.
Сидящий рядом с ним Нави Джо Бенедикт толкнул его в бок.
– Хотя, если подумать, виски – неплохая идея.
– Вы не хотите воды?
– Вода пустошей не всегда хорошо на меня действует.
– Вот почему мы набираем свою в источнике. Так или иначе, вы говорили о честности, профессор Марш?
– Нет, мне кажется, честность – ваша тема, профессор Коп.
Позже Джонсон записал: «По мере того как тянулся вечер, наш напряженный интерес к встрече легендарных гигантов науки палеонтологии постепенно угас. Было интересно отмечать, как давно они знакомы и как похожи их подноготные. Оба они потеряли матерей в младенчестве и были воспитаны строгими отцами. Оба обнаружили увлечение ископаемыми в раннем детстве; увлечение, которому противились их отцы. Оба были трудными, одинокими людьми: Марш – потому что вырос на ферме, Коп – потому что был чудо-ребенком, писавшим анатомические заметки в шесть лет. Карьеры обоих развивались параллельно, и они встретились в Европе, где оба изучали за границей ископаемых континента. В то время они были добрыми друзьями, а теперь – непримиримыми врагами.
По мере того как тянулись часы, интерес к их подтруниваниям сошел на нет. Мы устали после напряженного дня и готовы были лечь спать.
Грубые спутники Марша выглядели такими же утомленными. А Коп и Марш все говорили и говорили, отпуская язвительные замечания, перебраниваясь, обмениваясь оскорблениями и любезностями.
В конце концов Жаба уснул рядом с костром. Его громкий храп стал неизбежным доказательством того, что эти двое утратили свою аудиторию, а утратив аудиторию, которая была бы свидетелем их шпилек, они как будто и сами потеряли интерес друг к другу. Вечер медленно подошел к недраматическому на вид финалу: никаких воплей, никакой стрельбы и слишком много выпитого с обеих сторон. Марш и Коп пожали друг другу руки, но я заметил, что их рукопожатие затянулось: один крепко сжимал руку другого, не выпуская ее, пока двое мужчин с ненавистью смотрели друг другу в глаза. Свет костра мерцал на лицах обоих.
В тот миг я не понимал, кто из них агрессор, но ясно видел, что каждый молча клянется в вечной вражде к другому. Потом рукопожатие прервалось почти яростно, и Марш и его люди уехали в ночь».
«Сегодня спите с пистолетами, парни»
Как только они исчезли за ближайшим кряжем, Коп сделался бодрым, проворным и энергичным.
– Доставайте свои пистолеты! – сказал он. – Сегодня ночью спите с пистолетами, парни.
– Зачем, что вы имеете в виду?
– Помяните мои слова, нынче ночью у нас будут посетители.
Коп сжал кулаки в своей боксерской манере.
– Это вульгарное позвоночное вернется, ползя на пузе, как змея, чтобы повнимательнее посмотреть на череп моей свиньи.
– Вы же не собираетесь в них стрелять? – в ужасе спросил Исаак.
– Собираюсь, – ответил Коп. – Они задерживали нас и мешали нам, они настроили против нас армию, они отравили нашу воду и оскорбляли нас, а теперь собираются украсть наши находки. Да, я собираюсь в них стрелять.
