Нефедов шагал по морозной Москве в направлении НИИ. Он специально вышел на остановку раньше, чтобы немного прогуляться пешком. То здесь, то там из-под снежного покрова вылезал лед, еще не присыпанный песком безжалостным дворником. Ледовые преграды Нефедов преодолевал как мальчишка – разбегался и скользил. Однажды он поскользнулся и довольно чувствительно приземлился на копчик, но не огорчился, а совсем наоборот – рассмеялся. Впрочем, до самого НИИ соблазна еще разок прокатиться избегал. Пошел снег. Не просто пошел, а повалил, словно ему срочно надо было спрятать всю грязь многомиллионного города, будто бы она мешала праздничному настроению и необходимо было срочно провести косметический ремонт. В потоке опаздывающих коллег, отряхивая с себя на пол тающие хлопья, Нефедов преодолел пропускной барьер института и внезапно его осенила гениальная идея. Если быть точным, сразу две. Во-первых, ему вдруг безумно захотелось в этот последний рабочий день старого года сделать подарок своему другу. Иван уже и не помнил, когда что-то подобное ему вообще приходило в голову. Единственным объектом для подобного проявления внимания до этой минуты была Нина, и никогда это не носило спонтанный характер. Два раза в году – на день ее рождения и Новый год – Иван отделывался чем-то формальным, как правило, коробкой шоколадных конфет. Ну, и традиционные гвоздики на Восьмое марта. Собственно говоря, на идею подарка Ивана натолкнуло объявление, встречающее сотрудников НИИ на входе. Написанное от руки красивым каллиграфическим почерком, синей шариковой ручкой, оно поздравляло всех с наступающим и призывало работников не забыть оформить единые проездные билеты на общественный транспорт в новом году. По данному вопросу всем желающим было предложено обращаться в бухгалтерию, куда Нефедов и направил стопы.
– Марина Петровна, с наступающим!
Марина Петровна представляла собою классический вариант карикатурного образа бухгалтера – вязаная кофта, обрамляющая пышные формы, волосы собраны в огромный пучок, гигантские очки, из-под которых ее внимательные глазки пристально рассматривали любого сотрудника как потенциального неплательщика взносов. Поскольку центром сбора денежных средств на свадьбы, дни рожденья и похороны была она же, большинство коллег предпочитало не попадать в круг ее внимания, оставаясь в списке особо опасных разыскиваемых должников. Нефедов же вошел в святая святых с гордо поднятой головой и забралом, он был в числе любимчиков Марины Петровны – ни одного «прокола» за ним не наблюдалось. Когда Иван только начинал свою разработку Фарбера как подозреваемого, контакт с бухгалтершей был одним из его приоритетов. Несколько улыбок и подаренных шоколадок помогли ему узнать многое о сотрудниках, в частности, о круге общения объекта.
– Иван Андреевич! С наступающим! Как ваши дела?
– Как говорят, французы, «а ля гэр, ком а ля гэр», Марина Петровна! Хотел бы к вам обратиться с маленькой просьбой!
– Для вас, Иван Андреевич, все что угодно!
– Надоело зайцем ездить. Вот, решил приобрести проездной на год. Даже два. Себе и другу своему. Только хотел бы сделать сюрприз.
– Уж не Фарберу ль?
– Ему-ему, какая вы догадливая, ничего от вас не утаить! Вам бы следователем работать, – сказал Нефедов и поморщился своей шутке. Не исключено, что главный бухгалтер в таком НИИ и правда если не сотрудник, то как минимум информатор спецслужб. Но Марина Петровна добродушно рассмеялась, приняв это за комплимент.
– Ох, Иван Андреевич, не думаю, что заслужил ваш друг такой подарок! Он мне должен два рубля. Не сдал на несколько «дней рождений» и на прошлой неделе на венок Тимофееву. Бегает от меня, как мальчишка. Вы его увидите, скажите, что в его годы это просто смешно!
– Обязательно передам!
– Постойте! А с подарком вам придется что-то другое придумать…
– Почему это?
– Он же у нас льготник. По особой категории проходит. И проездной ему бесплатно полагается. Да он и забрал его уже неделю назад… Не сам, разумеется, ассистентку прислал, трус. Так что передайте ему, от возмездия не уйти!
– Непременно… Спасибо.
Нефедов вышел из бухгалтерии и направился не на рабочее место, а снова к проходной. Прорвался сквозь встречный поток спешащих на работу сотрудников и полной грудью вдохнул морозный воздух, который вмиг обжег ему легкие. Достал сигарету. Долго мял ее. Смотрел на снег. Мял сигарету. Выкинул ее и, не застегивая пальто, двинулся прочь от института. Не заметил лед, поскользнулся и упал на спину. Остался лежать, глядя в белое небо, ловя ртом крупные снежинки. Темная пустота и усталость навалились на Нефедова, тоска какая-то, очень захотелось выпить водки. Неподалеку от НИИ располагался знаменитый среди местных алкашей «Пьяный дворик». Там отрава была доступна круглосуточно и по весьма демократичным ценам.
Стоило Ивану добраться до заветного двора, его сразу окликнули: «Нефедов?!» Это были сотрудники его института. По именам он их не знал, так, пару раз в курилке зацепились языками. «Третьим будешь?» «Отлично! – подумал Иван. – На ловца и зверь…»
– Что у нас сегодня в меню? – подошел к прогульщикам, крепко пожал руки.
– Классная вещь. Бабка тут одна делает, настаивает на сосновых ветках. Водка с дымком. Тут пацан есть, сейчас принесет. Андрей!
От гаражей отделилась фигура, укутанная в огромный шарф, подросток подбежал к собутыльникам.
– Как обычно? – весело спросил парень и шмыгнул носом.
– Как обычно, – ответил один из новых друзей Нефедова.
– Плюс один, – внес свою лепту в конспиративную беседу Иван и извлек из кармана червонец.
Чувства – не только дар, но и проклятье. Наделяя невероятными эмоциями, заполняя нас новыми вкусами и ощущениями, они неизменно вытесняют, следуя закону Архимеда, массу мешающих насладиться этими прекрасными дарами факторов – логику, способность адекватно реагировать на происходящее. Бессмысленно говорить влюбленному человеку: «Ну, что ты нашел в этой дуре?» или «Неужели ты не видишь, какой он козел?» Не видит! И не хочет! И не может! Бабочки в животе, печенках и мозгах так активно махали крыльями, что сквозняк вынес из черепной коробки возможность трезво посмотреть на объект воздыхания! По сути, дружба в этом плане от любви ничем не отличается, а последствия подчас могут быть намного тяжелее, ибо чувство это многими почитается как более глубокое, и раны, нанесенные им, не заживают никогда.
Дружба, как и любовь, любит открытость, она невозможна без полного доверия и, конечно, как и любовь, всегда требует жертв. Это два самых кровожадных чувства. Рано или поздно они припрут тебя к холодной стенке и заставят делать «выбор Софи». Любой, кто расскажет вам о безумном безоблачном чувстве без пятнышка на безупречной биографии, обманывает либо вас, либо себя. Испытания – неотъемлемая часть серьезных отношений, без них вы никогда не поймете, что это было, и было ли вообще. Ну, и, конечно, важно помнить: несмотря на то, что чувство вспыхивает у двух людей, у каждого оно свое. Поэтому не надо рассчитывать, что твой товарищ по счастью (или «несчастью», кому как нравится) испытывает нечто до микрона иден– тичное.
