Я попытался вытащить тень за ноги, но у меня ничего не вышло, я только получил удар ногой в лицо, это меня разозлило еще больше. Обежав машину, я открыл водительскую дверь, схватил тень за волосы и, что было сил, рванул на себя. Вытащив тело почти наполовину наружу, не отпуская волос, я начал бить ногой по лицу. Нанеся десяток сокрушительных ударов, я взял его второй рукой за ремень брюк, поднял в воздух (откуда только такие зверские силы взялись?) и откинул на несколько шагов. Я чувствовал себя супергероем, невероятным силачом. Покончив со вторым, я развернулся к третьей тени, которая, как я видел боковым зрением, сделала было пару шагов в мою сторону. Тень замерла, попятилась и скрылась в начинающейся метели. Я подошел к лежащему и перевернул его ногой на спину. От лица осталось немного, но я смог узнать Арсена. Меня кто-то дернул за рукав, я резко развернулся в готовности нанести удар… Вика. «Андрюша, поехали?» Я огляделся. Центр Петербурга. Никого. Только ветер воет в окоченевших водосточных трубах, и одинокая дворняга жмется к вентиляционной шахте, гоняющей тепло из метро. Вспомнилась гоголевская «Шинель»… «Вика, заводи!»
Я не знаю, выжил ли Арсен. Ни до, ни после этого я так не избивал человека. Надо сказать, что нога у меня вскоре распухла, и неделю я не мог носить обувь своего размера.
Моя работа в медиа серьезно облегчила проникновение на местный рекламный рынок. И через пару лет начали появляться собственные (настоящие!) контракты. Никогда не забуду нашего первого питерского клиента. Сейчас трудно в это поверить, но это была точка, торгующая шавермой на Литейном проспекте. Что именно, с точки зрения Хачика Степановича, который к нам обратился, должна была ему дать реклама на радио? Каким образом она могла повысить продажу шавермы? Это тайна, покрытая мраком. Разумеется, любой маркетолог, да и просто здравомыслящий человек объяснил бы Хачику Степановичу, что для увеличения продаж необходимо развивать качество обслуживания, придумать собственные «фишки», гибкую систему скидок для постоянных клиентов, специальные предложения, ну, а если уж и делать рекламу, то на месте продаж – наружную, разработать свой фирменный стиль и громогласно зазывать прохожих, ибо место, где располагалась забегаловка, было и без того весьма проходным.
Но не нашей заботой было объяснять все это коммерсанту, который мечтал отдать нам свои деньги. Нашим делом было продать ему максимум услуг и заработать как можно больше. Что я и сделал. Я продал ему, ибо в момент, когда он к нам пришел, кроме вывески «Шаверма» у него ничего не было:
1. Креатив по созданию бренда.
2. Разработку фирменного стиля.
3. Создание слогана.
4. Производство вывески и оформление кафе.
5. Создание радиоролика.
6. Двести выходов ролика в лучшее время в рекламных блоках.
7. Пятьдесят спонсорских заставок перед выпусками новостей.
8. Десять прямых эфиров из кафе с розыгрышем подарков.
9. Производство подарков с фирменным логотипом.
10. Производство тысячи визитных карточек Хачика Степановича с золотым теснением и гербом.
Мы возвращались в большую игру! И снова трудились все вместе над одним проектом. Маша и Сергеич рисовали, пилили, стругали, я занялся концепцией в целом и радио в частности. Через три недели весь Питер узнал о «Шаверме на Литейном».
«В эфире новости! Спонсор выпуска «Шаверма на Литейном». «Шаверма на Литейном» – и люди сыты, и кошки целы!» Сегодня в Петербурге в Петропавловской крепости пройдет фестиваль ледяной скульптуры…»
Отмечать первый крупный успех отправились в модное в то время петербургское заведение «Пурга». Место со всех сторон примечательное. Во-первых, у него была уникальная концепция. Вне зависимости от времени года и дня недели, ежедневно там отмечался Новый год. Официантки в костюмах зайчиков, Дед Мороз, поздравление президента, мишура и пробки от шампанского, летящие в потолок. Для таких безумных людей, как мы, это было самое подходящее место. И, конечно, главной достопримечательностью этого шалмана была публика – фантастическая, удивительная, ненормальная. Артисты и первые белые воротнички, проститутки и прогрессивные чиновники, в общем, люди, готовые до пяти утра пить шампанское из горла, танцевать, а после быстро добраться до дома, принять душ и поехать на работу. Попасть в заведение без бронирования или не по знакомству было невозможно. Там мы и встретили очередной Новый год нашей жизни, потому что решили, что это – точка отсчета, начиная с которой, все будет невероятно хорошо, мы станем успешны, богаты, вернемся в Москву… Во время этого тоста мы посмотрели друг на друга. А так ли нам хотелось в Москву? Сергеичу хотелось точно меньше всех, он признался нам, что у него уже давно в Петербурге женщина и скоро будет ребенок. Мы над ним посмеялись, прозвали шейхом и многоженцем, поздравили, а Машка даже прослезилась, потом пробили куранты, Брежнев произнес поздравительную речь, и мы продолжили петь и танцевать. Мы водили хоровод вокруг елки вместе со всеми этими безумными людьми, которые в тесном полуподвальном помещении посреди серого города, построенного на костях и болоте, пытались разукрасить ночь всеми возможными красками. Мы были молоды и пьяны, Сергеич спал, Маша поцеловала меня, затащила в туалет и буквально силой взяла. Казалось, мы оба протрезвели в какой-то момент, за дверью гремела музыка и кто-то ломился в туалет, но мы ничего этого не слышали, мы только бились друг о друга, как две лодки на волнах, оставленные рыбаками на ночь.
– Я люблю тебя, – сказала Маша, в ту секунду, когда я взорвался новогодним салютом, и прижала мою мокрую голову к своей небольшой, но очень красивой груди.
Это была великолепно долгая ночь, а когда я проснулся, мне кажется, я был еще немного пьян. Рядом тихо спала Маша. Я застыл, глядя на нее. Какая же она красивая. Это стройное упругое тело и улыбка… Даже когда спит, улыбается. А ведь рядом со мной уже столько лет настоящее чудо, подумал я. Может, стоит измениться? Взять и измениться прямо сейчас! Перестать трахать все, что движется, остепениться, бросить пить, и, возможно, даже курить. Мы снимем мансарду! Большую и светлую студию с видом на Неву, солнце будет будить нас по утрам своими нежными лучами, повсюду будут разбросаны ее рисунки, прямо на которых мы будем заниматься любовью… А потом настанет время, мы родим красивых детей и уедем жить в Италию.
– Ты куда? – Маша проснулась как раз в тот момент, когда я надел брюки, подобрал остальные вещи и попытался тихо выскользнуть из комнаты. Она смотрела на меня и улыбалась. Она ни о чем не жалела.
– Куда-куда, на работу! Не хотел тебя будить. – Я подошел к ней и неловко чмокнул в лоб.
– Сегодня же суббота, ложись. – Она по-кошачьи выгнула спину, и простыня соскользнула, обнажив одну ногу и изгибы выше.
– Звонил коммерческий директор, – сочинял я на ходу, быстро одеваясь, – там какой-то «жирный» клиент, в понедельник надо запускать рекламную кампанию, вся надежда на меня! А ты, пожалуйста, загляни к Хачику Степановичу, забери остаток денег.
– Хорошо… – прозвучало как-то устало у меня за спиной, когда я закрывал дверь.
