Я поехал в один из бесчисленных кабаков, которые, как грибы после дождя, росли в Питере, чтобы позавтракать, и просидел там до ужина. Я не съел ни крошки, но выпил очень много водки. И уехал я оттуда не один, а с какой-то толстой бабой. Я рассказывал ей пошлые анекдоты, а она все время ржала. Мы приехали к ней в Веселый Поселок, где в однокомнатной квартире, кроме нее, жили ее мама и ее дочь, и трахались прямо в этой комнате, и я ей снова рассказывал анекдоты, а она снова ржала. Утром мы очнулись и вчетвером позавтракали. Толстая баба оказалась милой домашней женщиной, приготовила вкусные блины и сварила кофе, ее мама смотрела на меня с осуждением и неприязнью, дочка с надеждой, а я смотрел в чашку с кофе. Допив, я встал и вышел из квартиры, не сказав ни слова, не узнав, как зовут хотя бы одну из этих женщин. Я вышел на улицу, достал сигарету, закурил. Неподалеку копошились экскаваторы – говорят, здесь будет большая ледовая арена к чемпионату мира по хоккею. Я чувствовал себя не очень свежим во вчерашней одежде, но меня это очень устраивало, мне хотелось побольше дерьма вылить на себя и свою жизнь.
На высоком холме
– Ты давно не приходил.
Серый сидел, как и прежде, на вершине холма, смотрел куда-то в сторону и казался очень печальным. Я проследил за его взглядом и понял, что он любуется закатом. Огромное красное солнце медленно скатывалось в горизонт, окрашивая редкие облачка в алый цвет. Лучи, пробивающиеся сквозь них, походили на длинные руки, словно солнце напоследок, прежде чем покинуть этот мир, хотело погладить землю или ухватиться за нее, задержаться ненадолго. Огромное Дерево было почти голым, ковер из листьев всех цветов радуги простирался, насколько хватало глаз. Я стоял по колено в листве. Мне очень захотелось подняться на холм, сесть рядом с Серым. Я попытался сделать шаг, но не смог и пошелохнуться, что-то там, под листвой держало меня крепко за ноги, что-то ожидаемо мягкое и вязкое. Я рванулся, солнце погрузилось за горизонт уже почти наполовину, у меня оставалось так мало времени, чтобы достигнуть вершины.
– Ты давно не приходил, – повторил Серый, глядя на природный спектакль. – Все дела?
– Я хочу наверх! – Я не переставая пытался вырваться из трясины.
– Наверх? – Серый усмехнулся. – На что ты готов ради этого?
– На все!
– Андрей, когда понимаешь, что не готов на все средства для достижения своих целей, становится сложнее достигать, но легче жить. Но самое интересное, что именно тогда все цели становятся ближе.
– Парадокс! – Я снова попытался вырваться, но тщетно.
– Парадокс… – Серый повернулся к исчезающему светилу, оно сверкнуло прощальным лучом и скрылось из виду. – Что такое парадокс? Что такое здравый смысл? Что есть нормальность и безумие? Красота и уродство? Чем сильнее ты рвешься наверх, тем глубже вязнешь и тем дальше ты от цели. Парадокс? Нет. Закон. Только когда ты это поймешь, только тогда сдвинешься с места.
– Чушь. Это циничный мир, в нем все решают сила и деньги. А деньги и есть сила. Сначала ты силой отнимаешь деньги, потом этой новой силой подчиняешь себе все остальное.
– Ты фильм «Брат-2» наконец посмотрел?
– А, ну да… «В чем сила, брат?» В правде, что ли?
– Дурак ты, Андрей.
Серый щелкнул пальцами, и свет, который еще висел над землей, мгновенно погас, словно человек на холме нажал выключатель.
Шизофрения
Теперь я спорил с Серым постоянно, не только во сне, но и наяву. Иногда спор был таким ожесточенным, что я начинал говорить вслух и прохожие либо соседи у барной стойки смотрели на меня как на сумасшедшего.
– Целеустремленность? – почти кричал мой внутренний голос, отвечая воображаемому оппоненту на холме. – Что это такое? Желание достигнуть какой-то точки на горизонте? Вопреки всем преградам, штормовому встречному ветру и козням врагов, ворваться в ярмарочную палатку с золотой вывеской «Цель»? Чушь. Только спортсмены получают всплеск адреналина, достигнув какого-то результата, и то эйфория эта очень быстро проходит. На самом же деле вся суть цели в том, что она должна быть. Нет ни «сегодня», ни «завтра», есть только «сейчас». Самое главное и ценное в любой цели – дорога к ней, процесс достижения. И несомненно, цель определяет маршрут – в этом высокий смысл ее существования, а совсем не в том, чтобы ее достичь. Но только достигнув цели, ты поймешь, чего ты на самом деле стоишь! Вот тебе и парадокс!
Если в моих снах всегда верх одерживал Серый, то днем победа оставалась за мной. И это придавало мне сил и подпитывало кипящую работу на ниве запудривания мозгов населению.
Наша борьба с собственными придумками развернулась на всех фронтах. Несчастная дочь офицера из Крыма была размножена тысячами анекдотов и превратилась в посмешище. «Ватники» из оскорблений превратились в привлекательный бренд, люди с удовольствием размещали телогрейки на своих аватарках в социальных сетях, а девушки размещали фотографии, где они надели их на обнаженные тела. В ответ нами же были выпущены тысячи оскорбительных снарядов. «Укропы» и «евроукры» баллистическими ракетами ушли в цель. «Колорадские жуки» вдруг снова стали в тренде. Честно говоря, мы начали немного сходить с ума, креативная шизофрения ударила по нашим мозгам. Рождая какую-то идею, мы одновременно, почти автоматически, придумывали, как ее уничтожить, как стереть задуманное в порошок. А значит, сама идея и ее воплощение теряли смысл. Креатив начал угасать. Для того, чтобы преодолеть кризис, я разделил команду на две части. Борьба вспыхнула с новой силой, идеи штурмова– ли идеи.
Я же в это время сосал из двух сисек, денежные знаки текли рекой, ячейка стала наполняться вдвое быстрее. Остальные заказы, приходящие в агентство, казались незначительными и неинтересными. Вот, например, крупный клиент, производитель кофе, решил раскрутить свой новый сорт нестандартным образом. Я предложил сделать песню, хорошую, в которой вскользь будет упоминаться чашка кофе с нужным названием. Не рекламную «бурду», которую производят пачками, а настоящее произведение современного популярного искусства, такую, что людям понравится. Исполнит ее знаменитая певица, поставим ее на радио, клип на телеканалы, премию какую-нибудь дадим, и вот она – народная честная любовь. Клиент от идеи, понятное дело, в восторге, контракт подписан. Но если прежде я сам бы написал песню, занялся производством клипа, сделал бы что-то провокационное и заработал бы несколько дополнительных копеек, то сейчас это было как-то скучно и мелко. Мало денег… Все теперь для меня измерялось только так. Из этого вытекало «интересно» или «не интересно». Была бы возможность не выполнять подобные заказы, вообще не прикасаться к ним… Но я не мог себе этого пока позволить. Поэтому я позвонил одному маститому талантливому композитору и попросил написать песню, а клип снял другой маститый продюсер и муж популярной певицы по совместительству.
– Андрей Константинович?
– Что, Костик?
