Иван, пользуясь служебным положением и связями, закрыл пару созревающих и набухающих налоговых дел против рекламного агентства подопечного, когда тот уже перебрался в Москву… В общем, добросовестно и неотступно исполнял роль ангела-хранителя, уверовав в то, что этот мальчишка послан ему небом для защиты и искупления.
Прошло двадцать три года. Очередное бесцветное утро в прокуренном кабинете. Нефедов что-то подписал, кому-то влепил выговор, кого-то наградил, провел пару длинных, скучных, но государственно важных совещаний, выпил кофе с молоком и включил компьютер. Пресс-служба подготовила обзор самых интересных мировых событий. Нефедов обладал информацией почти по каждому из них, следил за развитием и читал между строк. Ему нравились эти шахматы. Редкие минуты, когда пожилой разведчик получал удовольствие. Часы на стене пробили шесть раз.
В массивную дверь Нефедова постучали, по форме попросили разрешения войти и доложили ситуацию по делу о деятельности опасной диверсионной группы, на которую давно шла охота. Наконец-то им удалось выйти на распространяющую компромат и агитацию, подрывающие государственные устои, команду. Штаб-квартира экстремистской группы находится в самом центре Москвы, под носом у Конторы. А возглавляет ее не кто иной, как Андрей Константинович Черданцев. «Да-да, Иван Андреевич, тот самый, налоговое дело против которого мы недавно по вашей просьбе закрыли». Тогда и зацепились. Налоговики уперлись, слили информацию о больших денежных средствах, припрятанных подозреваемым, почти пять миллионов долларов в наличной валюте. «Мы установили наблюдение, на всякий случай (Нефедов недовольно взметнул бровь), Иван Андреевич, только чтобы подстраховать вас! Короче, оказалось, что это не просто негодяй, а еще и двойной агент. Уникальный злодей. Работает и на наших по поручению (произнося высокопоставленную фамилию, майор, как и полагается в таких случаях, перешел на шепот), и на СБУ. Страшно подумать, сколько крови из-за него пролилось. Помните, когда в Сети появились фамилии и адреса людей, выступивших против майдана? И это капля в море. Надо брать, Иван Андреевич!»
Нефедов откинулся в кресле, посмотрел на часы:
– Ну что ж. Утром накроем всю веселую компанию. Сейчас рабочий день заканчивается. Чтобы не бегать за ними всеми по городу… Готовьте мероприятие.
– Слушаюсь.
– И оставьте папку с отчетом по Черданцеву, пробегусь еще.
Иван листал увесистую папку с отчетами, справками, выводами, списками жертв… Он не мог поверить, что речь идет о том самом пареньке, который должен был стать его спасением. Он взглянул на свежее фото подозреваемого. В нем ничего не осталось от того образа, который бережно хранился в памяти Нефедова. Иван остро ощутил пустоту внутри. Черная дыра бессмысленности собственного существования поглощала маленькие островки разума и светлых воспоминаний. Он снова облажался. Впрочем, было ли в этом что-то неожиданное или удивительное? Нефедов вдруг понял, что вина за все, что натворил его никчемный подопечный, лежит исключительно на нем. Вся кровь, весь ужас, который Черданцев посеял на полях жадности – на совести Ивана. И Нина, и Фарбер, и многое другое – все лишь его вина. Нефедов мог бы оставить светлый след, о котором мечтал всю жизнь. И он думал, что для этого необходимо что-то сделать. А истина оказалась обезоруживающей и простой и всегда была рядом, но Иван отказывался ее замечать. Чтобы совершить нечто хорошее, Нефедову надо было лишь не совершать ничего! Полное бездействие Ивана – вот что ждали от него небеса. Не сдавать Фарбера, не помогать Андрею, которого он считал своим путем к спасению. Не вытащи он этого милого паренька из первой же неприятности на его пути, возможно, и не выросло бы это циничное чудовище, положившее на алтарь алчности столько жизней. Следующий вывод, открывшийся Нефедову, был еще проще и оттого еще болезненнее. Мир стал бы намного лучше, если бы его, Нефедова, попросту не было бы. И это то, что Нефедов мог исправить сам, и обязан был сделать уже давно. Старый разведчик открыл нижний ящик стола, достал пистолет. Видимо, никому не удастся спастись, не в этот раз. Эта мысль даже доставила Нефедову удовольствие. Он еще какое-то время смотрел в пустоту перед собой. Нет. Это слишком просто и малодушно. Ошибку мало признать. Если ее еще можно исправить, он обязан это сделать. Из того же ящика Иван извлек глушитель, оделся и вышел из своего кабинета в последний раз.
