– Эрик проснулся! – завопили совсем рядом, и вокруг меня с радостным визгом заметалась Говорна. Девчонке явно не терпелось меня обнять, но она, видимо, уже будучи наслышана о моем состоянии здоровья, боялась причинить мне боль. Пришлось самостоятельно ее ловить – я тоже очень рад был, что с мелкой гоблиншей все в порядке. Значит, ей все же удалось найти «вождей сопротивления». Зная ее предприимчивость и осторожность, я не удивлен, но все же убедиться было приятно.
Наобнимавшись, Говорна отскочила от меня подальше и, скептически осмотрев с ног до головы, сообщила:
– От тебя осталась половина! Твоя женщина тебя не узнает, когда увидит. И домой не пустит – скажет, это не мой мужчина, нечего тут ходить.
– Кстати, Эрик, девчонка говорит, что ты отхватил себе эльфийку в жены. Ты что, в самом деле женился на эльфийке? – услышал я голос Беара, а потом и увидел товарища.
Беар, в отличие от меня, изменился мало. Чуть похудел и, возможно, немного постарел. Хотя морщины на лбу скорее не от возраста, а от груза ответственности – видно что-то такое во взгляде, узнаваемое.
– Так получилось, – пожал я плечами. – Она хорошая девушка, не такая, как прочие первородные.
– В общем, по дороге расскажешь. У нас тут тоже полно новостей, так что мне будет чем тебя развлечь и озадачить.
– А куда мы едем? – уточнил я.
– В Кеймур, конечно, – даже удивился Беар. – Ты очень вовремя вернулся, даже чуть запоздал. Откровенно говоря, мы еле держимся. После твоего эпического выступления стало в чем-то полегче, но и сложнее тоже. Слишком много народу, скрываться сложно, снабжение почти отсутствует, а полезных не так много, как хотелось бы. Хамелеон, бедолага, как уж на сковородке вертится, но толку от этого немного. – Беар даже улыбаться перестал, когда говорил.
– Беар, я все равно не понимаю, о чем ты говоришь. Я не отказываюсь возвращаться в Кеймур, но объясни мне, какого народу много и о каком снабжении речь. Сам понимаешь, я в последнее время новостей не получал.
– Да этого, контрреволюционного народу, какого еще, – махнул рукой напарник. – Патриотов Артании, чтоб их всех. Я сейчас пару распоряжений отдам и все расскажу. Ты как, в состоянии пережить торжественный ужин? Или еще денек отлежишься?
– Дружище, не знаю, как насчет торжественного, а от ужина я бы не отказался сейчас. Уже и не помню, когда в последний раз ел.
– Ну, раз голоден, значит, действительно пошел на поправку, – удовлетворенно кивнул сотник. – Я тебя сейчас кратко введу в курс дела, просто чтобы ты не удивлялся, а серьезно все обсудим уже завтра. Времени на то, чтоб ты полноценно пришел в себя, у нас нет, к сожалению.
И Беар, пока мы ждали ужин, занялся утолением моего информационного голода. Революция в стране началась неожиданно, и спусковым крючком послужила потеря Элтеграба. Неизвестно, что тогда щелкнуло в мозгах заговорщиков, но, скорее всего, смена власти готовилась уже давно, нужен был только достаточно серьезный повод. Именно таким и стала потеря «крупного города с десятками тысяч населения». Потери тогда были действительно огромные, а заговорщики еще и увеличили эту цифру. Нужно было вызвать среди населения настоящий ужас, чтобы оправдать свои действия. Хотя на самом деле гражданских в Элтеграбе на момент нападения было совсем немного. Оставались только самые упрямые и самые рисковые. Так или иначе, уже на следующий день после того, как новости об очередном поражении достигли столицы, группы самых богатых купцов и землевладельцев при поддержке тайной стражи захватили его величество Грима Кровавого – так его теперь называли – и прилюдно казнили на дворцовой площади. Народ в целом такое решение поддержал. Трудно спорить, стоя в толпе, окруженной арбалетчиками. Их было не сильно много, но чтобы протестовать, кому-то нужно было решиться и броситься с голыми руками на вооруженных тайников и наемников, а таких не нашлось. В общем, смущенный страшными новостями с севера страны, народ возмущаться поначалу не стал, хотя и энтузиазма от таких изменений не демонстрировал. Армия вроде бы по-прежнему оставалась верна его величеству, но в последнее время ее, этой армии, оставалось не так уж много. Несколько легионов было рассредоточено вдоль линии фронта, остальные стояли на границе с южанами, которые с начала войны с вожделением поглядывали на Артанию. Гвардейский легион, охранявший короля, был отправлен на южные границы еще месяц назад по настоянию кого-то из советников, в результате монаршую персону охраняли всего сто человек личной охраны, которые доблестно полегли под мечами заговорщиков все до одного. Печально. Король хоть и не был талантливым полководцем, но искренне старался для своей страны. Когда казна показала дно, он действительно залез в карман к самым обеспеченным слоям населения, но на вполне общих основаниях. Обеспеченные слои населения посчитали это оскорблением и решили взять дело в свои руки.
Ну а после смерти короля война действительно прекратилась как-то очень быстро и совсем бескровно. Правда, пришлось оставить весь север первородным, и куда-то очень быстро начали исчезать беженцы, заполонившие юг страны. Южане от этого только вздохнули свободнее поначалу. Потом, правда, одумались, когда резко возросли налоги, но было уже поздно. Любых несогласных разросшаяся стража хватала, после чего они навсегда исчезали в неизвестном направлении. Тюрьмы по идее должны бы быть переполнены, однако они совершенно непонятным образом, наоборот, опустели. Большинство заключенных тоже куда-то исчезли, меньшая часть вдруг пополнила собой стражу. Южане в принципе терпели, стараясь не обращать внимания, но некоторые из тех, кому нечего было терять, начали сбиваться в различные банды, особенно после того, как выяснилось, что стране в ближайшее время грозит голод. Основные-то пахотные поля остались на территории, которую ныне контролировали первородные, и кормить густонаселенный юг было практически некому. Совет, который ныне возглавлял страну, проблему обещал решить, но пока почему-то не решил – кушать было по-прежнему нечего. Для подавления волнений попытались было привлечь армию, но получилось так себе – большая часть бунтовщиков как раз и состояла из бывших военных, которых уволили в запас за ненадобностью. Пришлось снимать с южных рубежей последние три боеспособных легиона, чем немедленно воспользовались добрые соседи и отхватили себе еще кусок территории, тот самый, на который они чуть ли не век до этого облизывались. А тут он им достался практически бесплатно, даже население не слишком сопротивлялось, решив, что с соседями им будет лучше. В результате от Артании на данный момент осталась едва ли треть, да и из этой трети форсированными методами выжимались все соки. Совершенно случайно выяснилось, что семьи новых хозяев страны уже давно перебрались за границу, туда же перевезены состояния правителей. Собственно, казна и налоги тоже не остаются в погибающей стране. Впрочем, это достоянием широкой общественности не было – совет посчитал излишним волновать народ раньше времени. В общем, бывшие заговорщики, несмотря на вложенные в революцию деньги и потерю своих северных и южных владений, все же вышли в плюс и продолжали уверенно богатеть. Беар посчитал, что до наступления настоящего голода все они воссоединятся со своими семьями, посадив предварительно на трон какого-нибудь дурачка, из тех, кого не жалко.
