По мере того, как Мария говорила, голое ее становился чище и звонче. Я рассудила так: "Этот человек женится на мне. Я внушаю ему отвращение. Никакое чувство, даже сожаление, не влечет его ко мне… С другой стороны, отец мой нисколько не заботится о моем счастье или несчастье… Всё это доказывает, что я в настоящее время предмет торга, или кольцо цепочки, соединяющей этих двух людей.. Они оба нуждаются во взаимной гарантии…. гарантию эту составляю я…" Правильно ли я рассуждала? Да или нет?
Вам вздрогнул. Ясность ума, трезвость суждений, холодная и резкая логика ужасали его больше, чем прежнее бешенство.
— Вы, кажется, уже не смеетесь, — продолжала безжалостная женщина. — Вы боитесь Меси, Меси боится вас. Между вами существует тайна, разглашение которой может погубить вас обоих…
— Что вы имеете в виду?
— Ах, вы не понимаете? Извольте… В деловых кругах Нью-Йорка неожиданно появляется некий Гуго Барнет, который также неожиданно становится компаньоном одного из крупнейших банкиров. Почему? Кроме того, он не обнаруживает никаких способностей к финансовой деятельности и никаких, подчеркиваю, никаких деловых качеств. Доказательством существования тайного сговора прежде всего является ваше ничтожество…
— Сударыня! — вскипел Бам: — Вы забываете, с кем вы говорите!
— С кем я говорю? О, такое не забывается! Я говорю с представителем грязного дна Нью-Йорка, с мошенником и вором!
Бам шагнул к ней.
— Стойте, Бам! Я понимаю: вы способны убить. Да вам не привыкать, не так ли? Ну–ну, не горячитесь… В данном случае мне все равно, кто вы такой. Я хочу договориться с вами.
— Со мной? Никогда…
— Да, с вами. И вы примете мои условия. Потому что они выгодны вам…
— Говорите, — сказал Бам.
— Я знаю, кто вы такой, — продолжала холодным тоном Мария. — Вследствие этого я передала моему адвокату в запечатанном конверте жалобу, которая разоблачает вас. Я хотела получить дополнительные сведения… Впрочем, того, что я знаю, вполне достаточно, чтоб мотивировать просьбу о разводе…. Завтра в двенадцать часов дня этому адвокату приказано распечатать конверт. Если вы меня убьете, как ловко бы вы ни скрыли это преступление, — будьте уверены, что этой бумаги будет достаточно, чтобы полиция заинтересовалась моим исчезновением и вашей личностью. Как видите, нам лучше договориться на взаимовыгодных условиях…
— Продолжайте, — сказал Бам.
— Я сказала вам, что ненавижу одного человека, что хочу заставить его искупить все перенесенные мною пытки… что это цель жизни моей, моя единственная мечта, единственная надежда… Прошу вас: откройте мне тайну моего отца, и я не только не буду мешать вам, я стану вашей рабой, вашей собакой. Я хочу знать тайну этого человека не для того, чтобы опозорить его публично, а чтобы он испытал все то, чему он подвергал меня. Скажите мне, какое преступление он совершил? Только скажите — и в награду
за это открытие я клянусь сохранить вам то богатство, за которое вы продали себя.
— А если я откажусь?
— Я опозорю вас, и кто знает, не пострадает ли и тот человек, когда раскроются ваши низости…
— Если вы разорите вашего отца, то разорите и себя.
— А что мне за дело до себя? Вы думаете, я боюсь нищеты? Нет, пусть я останусь без хлеба, без крова, в холоде, в голоде, лишь бы отомстить!.. Вы не знаете, сколько собралось во мне злобы, сколько я могу насчитать мук, пыток, перенесенных мной! Он убил мою мать! Если я горбата, то это потому, что однажды в припадке бешенства он выхватил меня из рук кормилицы и швырнул об пол! Ему я обязана моим физическим и нравственным уродством! Итак, выбирайте: или вы погибли оба, или вы предадите его… Теперь вы меня знаете… Отвечайте!
— Миссис Барнет, — сказал Бам — будьте в этой комнате завтра в двенадцать часов. Пока ничего не предпринимайте. Заберите у адвоката это бессмысленное заявление и мы поговорим…
Ее глаза вспыхнули надеждой
— Вы согласны?..
— Мы поговорим, — повторил Бам.
15. Сила листка бумаги
Остаток ночи Бам провел в раздумьях. Утром он явился в кабинет Арнольда Меси Тот выслушал его внимательно и не выказал никакого удивления относительно чувств, которые питала к нему дочь.
— Итак, — сказал он, помолчав, — перед нами возникают определенные препятствия. Что ж, на то и существуют препятствия, чтобы их преодолевать!
Перед Бамом сидел хладнокровный игрок, Привыкший смотреть на зеленое сукно как на поле сражения.
— Не будем забывать, — продолжал он, — ваших трех друзей (он сделал ироническое ударение на последнем слове) — Трипа, Мопа и Догги… Они знают все и потому опасны… Есть еще один, которому я не доверяю еще больше. Я имею в виду Бартона… Одним словом, если я по разучился считать, то нам необходимо избавиться от пяти лиц.
Бам смотрел на него с восхищением, ловя каждое слово.
— Будущее ваших друзей из "Старого Флага", — заговорил опять Меси, — устроено, потому что теперь мы немедленно приступим к нефтяной операции. Итак, Трип, Моп и Догги — ваша забота.
— Моя, — подтвердил Бам.
— Что касается Бартона, — продолжал Меси, — я придумал для этого дорогого друга самый оригинальный план, где главным действующим лицом будет тот Лонгсворд, о котором я говорил вам… Тут присутствует жажда мести, которую легко эксплуатировать… И Бартон искупит, как того требует правосудие, и прошлые свои грешки и убийство своей жены Антонии. А миссис Барнет потрудитесь пригласить в мой кабинет. Пока я буду с ней разговаривать, надеюсь, весьма дружелюбно, съездите от моего имени к доктору Биллингтону, в Бовери, и попросите его немедленно явиться ко мне. Вы посидите с ним в соседней комнате. Не следует, как вы, впрочем, и сами понимаете, подслушивать наш разговор, потому что было бы весьма прискорбно вмешать еще и этого человека в наши интимные дела и тем увеличить число тех, кто нам мешает. Только когда вы мне понадобитесь, я позову. Вы поняли?
Бам встал. Он чувствовал, что находится перед большим знатоком своего дела.
— Ну-с, — прибавил Меси, — начинаете ли вы наконец успокаиваться? Вы сначала почти испугали меня… и если бы я не знал вас так хорошо, то усомнился бы в вашей храбрости…
Он выпрямился и лицо его стало каменным.
— Вы еще не знаете меня, Гуго. Арнольд Меси не отступает никогда и ни перед чем… Сказать вам больше? Я хочу быть с вами откровенным… Вы один достойны понимать меня… Вчера группа избирателей предложила мне выставить свою кандидатуру на выборы губернатора штата Нью-Йорк! Вот так… А теперь — поторопитесь. Время — деньги.
Не успела за Бамом закрыться дверь, как банкир откинулся на спинку кресла и захохотал.
— Идиот, — прошептал он, — он не понимает, что, ликвидировав остальных, я должен буду заняться именно им, змеенышем Джоном Гардвином!
