Полисмен спокойно сложил свидетельство и вернул его Барнету.
— Чтоб избавить вас от затруднений — сказал он, — я могу, если вам угодно, сесть возле кучера.
Мария дико вскрикнула и упала на подушки. И вот, с полисменом на козлах, карета с лошадьми, пущенными в галоп, летела к дому доктора Коули, в Йорксвилль.
16. Условия задачи
Пока Меси и Бам предпринимали меры предосторожности, человек, о котором они ничего не знали, а если и знали, то лишь его имя, известное всей Америке, а именно Дан Йорк, готовил им будущее, совершенно достойное их.
Мы находим его гуляющим по Нью-Йорку, углубленным в свои размышления. Неоднократно Дан Йорк брался за почти неразрешимые задачи. Но никогда ему еще не случалось сталкиваться с таким нагромождением трудностей.
Оружие, которым сражались Меси и его шайка, было весьма мощным, и Дан Йорк вполне сознавал это. Что же было в руках у Дана? Тут нам необходимо резюмировать то, что ему рассказали братья и сестра Гардвины.
Читатель, конечно, не забыл, что перед отъездом Марк Гардвин, предвидя опасности и сложности предстоящего дела, отослал в Нью-Йорк жену с дочерью, а двух сыновей поручил заботам пастора Бирмана.
Миссис Гардвим, снабженная достаточной суммой денег, чтобы дождаться результата смелого предприятия двух братьев, поселилась на время в Нью-Йорке. Там она остановилась в одном пансионе, где аккуратно получала письма своего мужа. Но вдруг поток писем иссяк. Это было тем более странно для нее, что последнее письмо, отправленное из форта Касдвик, было полно оптимизма и самых радужных надежд. "Подожди еще немного, — писал ей Марк, — и я приеду за тобой с обоими нашими сыновьями. Сообщение между Востоком и Скалистыми горами затруднительно, а потому не удивляйся, если ты некоторое время не будешь получать писем…"
Миссис Гардвин терпеливо ждала. Прошло два, три месяца… Ею овладело беспокойство. Да и средства, выделенные для жизни в Нью-Йорке, стали истощаться с угрожающей быстротой. Она написала пастору Бирману, но тот отвечал ей, что со дня отъезда братьев он никаких известий о них не имеет, и призывал ее к терпению и покорности судьбе. Наконец, несчастная женщина решилась на отважный шаг: она не могла больше оставаться в неизвестности и решила поехать на Запад, чтобы отыскать своего мужа и детей. Оставив дочь на попечение миссис Симоне, она поехала…
Это путешествие было печальным и долгим. После долгих поисков ей удалось наконец разыскать потерянные следы… Но какое ужасное открытие!.. Несчастная женщина нашла некоторых людей, если не принимавших участие в страшном преступлении, то присутствовавших при нем. И вот она услышала имена двух главных обвинителей, услышала и не забыла. Это были Сэмюэль Тиллингест и Арнольд Меси.
Но где из разыскать? Этого никто не знал. Предполагали, что они уехали в Нью-Йорк. Напрасно бедной женщине передавали подробности случившейся трагедии — ничто не могло убедить ее в правдивости этого рассказа. "Нет, — думала она, — не может быть, чтобы Том убил своего брата!" Она не допускала возможности даже ссоры между ними.
Значит, эти два свидетеля, Меси и Тиллингест лгали, а если это была ложь, то ими руководило преступное намерение. И чем больше миссис Гардвин задумывалась над этой страшной тайной, тем более убеждалась, что оба брата пали жертвой гнусного преступления.
И тогда вдова решила непременно исполнить два дела: отыскать своих сыновей, Майкла и Джимми, а также любой ценой доказать невинность Марка и Тома Гардвинов.
Вскоре ее постиг новый удар. Злой рок шел следом за ней. Пастор Бирман покинул город уже шесть месяцев тому назад, увезя с собой ее сыновей, и никто не знал, куда именно, хотя и предполагали, Что они поселились в Калифорнии, где–нибудь близ Сан—Франциско.
— Надо ехать дальше, — сказала бедная женщина, чувствуя, что теряет рассудок.
Но напрасны были все усилия! Она прошла пешком всю эту громадную страну именно в то время, когда так называемая золотая лихорадка была там в полном разгаре. Почти никто не сочувствовал женщине, искавшей своих детей, и в ответ на расспросы ее грубо отталкивали. Таким образом она должна была отказаться и от надежды найти пастора тем более, что ей сказали, будто он умер, а ее сыновья куда–то ушли…
Ее силы настолько иссякли, что она не раз приходила к мысли о желанной смерти. Но тут возникало перед ее глазами невинное личико дочери, и материнское сердце собирало последние остатки сил, и она шла дальше, проклиная землю, поглотившую столько дорогого для нее.
Бледная как привидение, добралась она снова до Нью-Йорка. Но и тут она боялась сделать последний шаг, не зная, найдет ли свою дочь, или какое–нибудь новое несчастье ожидает ее. И вот как–то вечером она постучала в дверь миссис Симонс, но так тихо, что едва можно было расслышать. Дверь отворилась… Раздались два крика… Нетти была в объятиях своей матери, которая пошатнулась и упала на пол.
Когда она пришла в себя, то, не произнося ни слова, взяла дочку за руку и вышла с ней на улицу Это все произошло в отсутствие миссис Симоне, которая, конечно, не отпустила бы их. Но у несчастной, рассудок которой помрачился, была только одна мысль: идти, идти, идти бесконечно. И вот, увлекая за собой Нетти, прижимавшуюся к ней с горьким плачем, она побежала
улицам Нью-Йорка. Была холодная, темная зимняя очь, но она не чувствовала ни холода, ни голода, и из ее опухших ног текла кровь. Малютка плакала и просила есть.
Наконец на углу одной из улиц вдова упала и конвульсивно прижала к груди ребенка. Люди, проходившие мимо, с любопытством смотрели на этот жалкий символ нищеты. Нетти не забыла этой ужасной сцены и, спустя много лет написала картину…
Мать очнулась уже в больнице для бедных. Дочь была при ней… Девочка с ужасом смотрела на несчастную женщину, метавшуюся в горячке, и не осознавала, что через считанные минуты станет сиротой.
Вдруг вдова Гардвин приподнялась и, проведя исхудалыми пальцами по вискам, сказала тихо, но твердо:
— Нетти! Твой отец убит. Я тебе назову два имени… Это его убийцы — Арнольд Меси и Сэмюэль Тиллингест. Не забудь… Повтори…
Девочка повторила эти имена, плохо представляя себе значение слова "убийцы".
А через минуту бледная женщина откинулась на подушки и умерла.
Ребенка выгнали из больницы, так как это заведение не было приютом для сирот. Малютка видела, как какие–то люди опустили гроб в яму, которую потом забросали землей, — и с криком убежала. Тогда–то миссис Симонс снова приютила ее. Много лет спустя Нетти поняла значение слов своей матери, но эта история продолжала оставаться для нее тайной до тех пор, пока она не встретилась с братьями…
Что же рассказал мальчикам пастор Бирман? Пастор Бирман один из первых услышал про убийство на Чертовой горе. Имя Тома произносилось с презрением и ужасом.
Мнимое преступление дяди отразилось на племянниках. Напрасно пастор защищал своих воспитанников. Он пошел дальше — стал открыто и повсюду доказывать, что признает одинаково невинными как Тома, так и Марка. Но, несмотря на его пасторский авторитет и на все его усилия, пребывание бедных детей в Антиохии стало для них невыносимым. На них показывали пальцами, их оскорбляли. Постепенно всеобщая антипатия к безвинным существам достигла таких размерен, что пастор понял бесполезность своей защиты. И вот в это самое время он получил письмо от вдовы Марка. Все сведения, которые он имел по этому делу, казались ему такими чудовищными, такими невероятными, что он не решился изложить вдове то, что рассчитывал еще обличить как ложь. И потому он отвечал ей общими фразами.
