Повсюду одно и то же… В любой изолированной человеческой колонии, если ослабевала центральная власть, наружу всплывали подобные «комитеты», и толпой начинали управлять те, у кого хватало для этого грубой силы.
Неверов вынужден был мириться с комитетом, чтобы не спровоцировать еще большие беспорядки, но дал себе слово, что, как только будет осуществлена высадка на планету и у них появится возможность изолировать смутьянов, он от них избавится.
Придется заставить вспомнить о дисциплине как самих колонистов, так и тех, кто останется на корабле. Без этого высадка теряла всякий смысл.
Бывают ночи, когда заснуть не удается, и причину этого не всегда можно определить однозначно. Ночные шорохи становятся громче, словно проходят через звуковой усилитель. Чувства обостряются, в голове с параноидальной настойчивостью вертятся одни и те же мысли, в глубине которых постепенно рождается и выползает наружу, словно ночная змея, обыкновенный страх.
Это была именно такая ночь. Элайн лежала в центре своей огромной, холодной и пустой кровати, потерявшись в ее необъятных просторах. Ночник окрашивал окружающие ее предметы в нереальный, зеленоватый свет.
Динамик фона молчал, он молчал уже вторую ночь подряд, но она знала, что рано или поздно он заговорит снова, и ожидание этого события не давало ей уснуть, наполняя страхом каждую ее ночь, с тех пор как незнакомый мужской голос произнес: «Ты меня слышишь, Тонинина потаскушка? Конечно, ты меня слышишь…»
Она не сразу отключила динамик и не произнесла ни звука в ответ на все эти рухнувшие на нее, как обвал, гадости и угрозы.
Позже, когда ощущение леденящей мерзости отпустило ее, она попыталась понять: кому это понадобилось, кому и зачем?
Скорее всего это был кто-то из ее охраны, слишком много о ней знал позвонивший человек. Однако он искусно изменил голос, и все ее попытки установить с помощью каютного компьютера, откуда прошел вызов, ни к чему не привели. Она старалась не поддаваться панике, но ничего не могла с собой поделать. Слишком хрупкой и иллюзорной оказалась скорлупа безопасности, которую она создавала вокруг себя с того самого момента, как поняла, что предоставлена самой себе.
И словно подтверждая этот ее невеселый вывод, динамик на панели вифона щелкнул, и знакомый придушенный голос проговорил:
— Ты меня слушаешь, крошка? Конечно, ты меня слушаешь. Тебе недолго осталось ждать. Сегодня ночью…
Ее рука, потянувшаяся было к выключателю, замерла на полдороге.
— Сегодня ночью я приду к тебе и сделаю с тобой все, что обещал, ты помнишь, надеюсь? Ты должна приготовиться…
Справившись с парализующим ужасом, она наконец отключила фон. Два дня она искала выход из этого кошмара, но так и не смогла ничего придумать. Самое простое и очевидное — обратиться за помощью к начальнику своей личной охраны — Элайн отмела сразу же. Не исключено, что Карлос имел самое непосредственное отношение к этой истории. А если даже и нет… Она представила его ухмылочку, его масляный взгляд, подробности ночных разговоров, которые он станет из нее вытягивать…
Звонил скорее всего совершенно другой человек, но рассказывать об этом Карлосу Фарино ей было бы неприятно. Сейчас, когда от ее решения зависело так много, она краешком сознания понимала, что здравый смысл, задавленный страхом, в ее рассуждениях почти отсутствовал, и все же ничего не могла с собой поделать.
Подчиняясь уже не разуму, а только ощущению безвыходности и отчаяния, она встала с постели и достала из шкафа свой самый простенький наряд — брюки и блузку от Эрлайна, стоившие не меньше хорошего вечернего платья.
Секунду раздумывала над маленькой коробочкой с синим камнем. Потом все же положила ее в карман. В конце концов это все, что у нее осталось от Тонино. Пять лет жизни с человеком, который превратил ее в подобие домашнего животного, заслуживали какой-то награды.
Инстинктивно, еще не приняв окончательного решения, она уже понимала, что может никогда не вернуться в эту каюту.
В прихожей, напоминавшей скорее залу рыцарского замка, чем каюту пассажирского корабля, никого не было, и это ее даже не удивило. Наверно, она уже потеряла способность удивляться чему бы то ни было.
Она кралась вдоль стены, стараясь производить как можно меньше шума, хотя и понимала, что это совершенно бесполезно, если в мониторной за пультом сидит дежурный…
Но никто ее так и не остановил. Замок щелкнул, едва она вставила в его прорезь свою магнитную карту, и этот звук показался ей пистолетным выстрелом.
Секунду она стояла совершенно неподвижно, слушая лишь свое участившееся дыхание, но опять ничего не случилось.
И только теперь до нее дошло, что все это неспроста — не могла вся охрана разом исчезнуть или уснуть. А это означало, что угроза, полученная ею по вифону, была гораздо серьезнее, чем она это себе представляла.
Человек, угрожавший ей, был не просто маньяком. Этот маньяк имел достаточно власти, чтобы удалить охрану из ее апартаментов…
ГЛАВА 14
На корабле даже время подчинялось установленным правилам. Смена дня и ночи, хотя и условная, происходила регулярно, и поскольку было далеко за полночь, лифты, подъемники, коридоры — все тонуло в бледном синеватом освещении, скрадывавшем тени и превратившем одинокую фигурку женщины в некое подобие голубоватого призрака.
Элайн благополучно миновала палубы верхнего уровня и теперь вышла из подъемника на втором пассажирском.
Она все еще не решила, куда идти. Сейчас это было не важно. Сейчас было важно оказаться как можно дальше от динамика, выплевывавшего оскорбления и угрозы, от собственной постели, от страха…
Но страх преследовал ее по пятам, хотя здесь он стал глуше.
Ноги сами несли Элайн все дальше, к тому уголку, где можно было согреться, где хранились приятные воспоминания о короткой мимолетной встрече, закончившейся столь нелепо…
Корабль, погруженный в глубокий ночной сон, спал. Угомонились даже поздние посетители бара. Здесь, за стаканом коктейля, они коротали долгие голодные вечера, а иногда и ночи. Сейчас в кают-компании никого не было.
Элайн села за третий столик, крайний, у самого бара…
Автоматическое меню не зажглось. В такой поздний час не стоило надеяться на подобную удачу. Какое-то время она сидела совершенно неподвижно, уставившись на утонувшую в голубоватых сумерках стену.
Что же будет дальше? Каким кошмаром должна наполниться их жизнь, после того как окончательно порвутся связи с прошлым, когда законы и правила мира, в котором она привыкла жить, перестанут существовать? Как долго смогут поддерживать на плаву осколки этого прошлого несколько вооруженных людей?
Угрозы, слышанные ею из динамика, — это всего лишь начало того, что с ней обязательно произойдет, если сейчас она не найдет выхода.
