Это был персональный рай Кристиана, который даже ему самому казался небольшим излишеством, потому что он уже владел райским местечком в своей родной Испании.
Но это место принадлежало одному Кристиану, а не его семье. Вот почему ему так нравилось здесь.
Папарацци не найдут их на этом острове. И может быть, они оба только выиграют от того, что будут находиться на нейтральной, частной территории, но только не долго.
Кристиан не видел смысла делать Аллегру несчастной. Такого не было в его планах. Им нужно было научиться договариваться, чтобы найти правильное решение, как растить их общего ребенка.
– Что скажешь? – нетерпеливо спросил он.
– Здесь красиво. Очень.
– Тебе правда нравится?
– Я всегда хотела съездить на Гавайи. И да, мне очень нравится здесь.
Кристиан внутренне возликовал. Он знал, что Аллегра мечтала побывать на каком-нибудь тропическом острове. А еще он знал, что она ни разу туда не ездила. У нее не было столько свободы, как у старшего брата, и она не путешествовала так много, как он. Однажды она провела странные семейные каникулы со своим бывшим женихом, когда они отправились на восточное побережье Америки, а потом в Амальфи. Но никто никогда не возил ее в тропики, о которых она мечтательно упомянула за ужином, когда училась в старших классах.
Но теперь появился кто-то, что осуществил ее мечту. И это был сам Кристиан.
– Рад слышать.
– И как давно ты владеешь этим домом? Я не помню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал о нем.
– Я купил его где-то лет пять или шесть назад. И старался никому не рассказывать о нем, чтобы не приманивать папарацци.
– Но почему они проявляют к тебе такой повышенный интерес? Кристиан, я никогда не слышала, чтобы ты хоть раз сделал какой-нибудь неблаговидный поступок. С Ренцо все понятно. Он у нас фигура очень противоречивая. А ты нет.
– Я титулованная особа. Часть древнего рода. К тому же моя мать не отличалась добропорядочностью. Думаю, что я, как ее сын, уже вызываю интерес.
Он вглядывался в лицо Аллегры, чтобы увидеть реакцию на свои слова. Она наверняка слышала о подвигах его матери. И хоть Кристиан считал ее поведение легкомысленным, он не мог осуждать ее. В замке, где они жили, царила гнетущая атмосфера. При жизни отца все старались вести себя тихо, чтобы случайно не вызвать его гнев и не быть раздавленным его тяжестью.
По словам матери и прислуги, после рождения Кристиана он превратился в настоящего монстра, мучимый подозрениями, что его наследник может оказаться вовсе не его.
Отец сходил с ума от этой мысли, но во избежание скандала никогда не требовал сделать тест на отцовство. Так что он просто выплескивал свой гнев на ребенка, в котором могла течь чужая кровь.
Как только герцог умер, его жена сразу же уехала из Испании, бросив своего сына. И ни разу не оглянулась назад.
Прошло почти десять лет с тех пор, как Кристиан последний раз разговаривал со своей матерью. Она постепенно перестала отвечать на его звонки и, видимо, больше не чувствовала себя обязанной делать вид, что скучает по своему единственному ребенку.
Кристиан больше не переживал по этому поводу и старался как можно реже думать о прошлом.
– Наверное, в этом есть какой-то смысл, – осторожно ответила Аллегра.
– И больше никаких комментариев насчет поведения моей матери?
– А почему я должна что-то комментировать? Я не знаю ее.
– Потому что люди, живущие публичной жизнью, всегда напрашиваются на комментарии.
– Никогда не считала такое положение вещей справедливым.
– Ты в меньшинстве.
– Возможно, – пожала плечами Аллегра. – Я очень устала. Может, мы продолжим наш разговор за ужином?
– Ты так сильно хочешь избавиться от меня, – насмешливо протянул он.
– И почему же?
– Чтобы не поцеловать меня еще раз.
Он не знал, что на него нашло и почему он провоцировал ее и не давал покоя самому себе.
– Тебе нечего бояться, – безразличным тоном ответила Аллегра.
– А если бы я надел маску?
– Тогда я не смогла бы поцеловать тебя в губы.
– Я мог бы предложить что-нибудь другое.
Она отпрянула и удивленно посмотрела на него.
И они оба знали, что она испытывает не только злость. Кристиан искушал ее. Точно так же как искушал самого себя.
– Спасибо, я лучше вздремну. Я слишком устала, чтобы целовать склонные к приключениям части твоего тела.
– Может, после того, как ты немного отдохнешь?
– Нет. – Она развернулась и начала поднимать по ступенькам. Потом повернулась и посмотрела ему в лицо. – Тебя вообще не тянет ко мне. Ты просто провоцируешь меня. И я не могу понять почему. Почему бы нам не побыть друзьями? Почему ты все время ведешь себя как какой-то людоед?
Кристиан не сдержался, догнал Аллегру и, прижав ее к стене, положил ладони по обеим сторонам от ее лица.
– Ты думаешь, что я не хочу тебя? Что я просто играю в игру? Аллегра, скажи мне, я когда-нибудь производил впечатление человека, играющего в игры?
Казалось, его действия настолько поразили ее, что она не могла произнести ни слова, но только молча качала головой, не сводя с него глаз.
– Тогда, дорогая моя, с чего ты взяла, что я играю с тобой? Я не говорю того, чего я не думаю. И я не даю пустых обещаний.
– Но ты пообещал мне, что наш брак останется целомудренным. Так что либо ты лжец, либо ведешь какую-то игру.
– Между тем, что логично и предпочтительно, и тем, чего я хочу, есть большая разница.
– И чего же ты хочешь? – хрипло выдавила Аллегра.
Воздух вокруг них вдруг сгустился и напряженно пульсировал, словно живая материя.
– Прямо сейчас? – Он близко наклонился к ней и вдохнул ее волнующий аромат. – Прямо сейчас я бы задрал твое платье и погрузился в твое тугое тело. Я прекрасно помню, что я могу почувствовать при этом. Нет на земле мужчины, который бы не подпрыгнул от радости, появись у него шанс еще раз заняться с тобой сексом. Я не исключение. А я ведь считаю себя человеком железной выдержки. И мне казалось, я умею контролировать примитивные инстинкты. Но с тобой я весь состою из этих самых примитивных инстинктов.
– Я тебе не нравлюсь, – беспомощно прошептала она.
– Возможно, именно поэтому. Возможно, это захватывающе.
– Это ненормально.
– Может быть. Но тебе тоже нравится. – Он коснулся пальцем пульсирующей жилки на ее шее.
– Я просто хочу немного вздремнуть. – Она выскользнула из-под его руки и бросилась вверх по лестнице, перепрыгивая через одну ступеньку.
