По мере ее удаления тело Кристиана все больше расслаблялось. Он чертыхнулся и, выйдя на улицу, уставился на тянущийся до самого горизонта океан. Обычно это зрелище успокаивало его, но не сейчас.
Нужно взять себя в руки и перестать подпитывать влечение, которое он питал к Аллегре.
Может быть, по возвращении с Гавайев он отправится на какую-нибудь вечеринку и найдет себе другую женщину.
Что бы там ни было, Кристиан больше не собирался терять самообладание.
Аллегре казалось, что она собралась в логово пантеры. А почему бы нет? В последний раз, когда она столкнулась с Кристианом лицом к лицу, он смотрел на нее так, словно хотел поглотить ее.
К немалой досаде Аллегры, она не испытывала отвращения. Наоборот… Кристиан интриговал ее. Очаровывал. Привлекал. Возбуждал.
Она заскрежетала зубами, проходя по дому и оглядываясь в поисках той самой пантеры. Выглянув в окно, Аллегра заметила языки пламени.
Она вышла через дверь, ведущую на пляж, и увидела Кристиана, сидящего у костра.
– Что ты делаешь?
– Я подумал, вдруг тебе понравится ужин у воды.
Кристиан поднялся, и она заметила накрытый стол у него за спиной.
– Хорошая идея, – испытывая небольшое потрясение, ответила Аллегра. Она не знала, как согласовать моменты, когда Кристиан вел себя дружелюбно, с теми, которые были наполнены напряжением и злостью. А также страстью. И злостью на эту страсть.
– Это не морепродукты. Я помню, что ты не любишь рыбу.
И снова она испытала шок.
– Ты прав. Спасибо, что помнишь.
– У меня хорошая память.
– Не сомневаюсь.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя несчастной.
– Если бы мое счастье зависело от того, насколько я буду сыта.
– Все намного сложнее?
Аллегра села за стол, восхищенно глядя на отменно приготовленную курицу с овощами.
– К сожалению, да. Иначе я бы предпочла выйти замуж за Рафаэля. Не уверена, что ты можешь превзойти его дворцового шеф-повара.
– Я приготовил эту курицу сам. Можешь попробовать. Правда, качество может оказаться подозрительным.
– Ты… приготовил ее сам? – Аллегра с трудом представляла Кристиана за готовкой.
– Я ценю свое одиночество, поэтому не люблю, когда рядом постоянно находится кто-нибудь из прислуги. Я ведь провел несколько последних лет в качестве холостого мужчины.
– Действительно.
– Не смотри так, когда в разговоре всплывает Сильвия.
– Как – так?
– Как будто собираешься заплакать.
– Я просто… Это так печально. Она всегда казалась… такой приятной. – Аллегра встречалась с его покойной женой всего несколько раз, и каждый раз эта белокурая красавица производила на нее самое благоприятное впечатление. Интересная пара для сильного и скорее мрачного мужчины, которым был Кристиан, но они уже были женаты несколько лет и всегда казались вполне счастливыми.
– Она такой и была. Не прилагая никаких усилий. Милая женщина, которая, когда все шло хорошо, привносила тишину и спокойствие в окружающую ее обстановку.
В его голосе послышались какие-то странные нотки.
– Как долго она болела?
Кристиан тут же помрачнел.
– Она была больна не в том роде, что ты думаешь. Она страдала психическими расстройствами.
– Я не знала…
– Ее родители не хотели предавать огласке ее состояние. А я всегда учитывал их пожелания.
– Но я думала… Я думала, что это было физическое заболевание. Именно поэтому она и… – Она встретила его тяжелый взгляд и похолодела от ужаса. – Она ведь не…
Кристиан медленно покачал головой:
– Сильвия покончила с собой. И я понимаю, почему ее родители умолчали причину ее смерти. Хотя, как мне кажется, своим поступком они показали, что осуждают ее.
– Мне очень жаль.
– Все жалеют о случившемся. Я больше всех.
– Мне не следовало заводить этот разговор.
– Это я начал его. Когда заходит речь о Сильвии, я чувствую себя более комфортно, чем большинство людей. Настолько комфортно, насколько может быть, когда человек потерял кого-то. Она была моей женой. И я не собираюсь притворяться, что ее не существовало.
– Конечно. Я тоже не собираюсь этого делать.
– Но как ты сказала, когда ты живешь жизнью публичного человека, каждый имеет о тебе какое-то мнение. Тебя будут сравнивать с Сильвией.
– Ну и пусть.
– Ты совсем не переживаешь по этому поводу?
– Не знаю. Это не задевает меня сейчас. Может быть, все было бы по-другому, если бы я… если бы мы… если бы мне казалось, что я соревнуюсь с ней за твои… чувства.
– Понятно. Значит, тебе все равно?
– Мне кажется, ревновать к мертвым глупо.
– Но некоторые так и делают.
– Я к ним не принадлежу. Кристиан, не знаю, почему ты такого плохого мнения обо мне, но я не такая уж ужасная.
– Ты всегда казалась несчастной. В своем родном доме, который мне кажется самым ярким примером нормальной семьи, ты никогда не была довольна своим положением.
– Вот почему ты так не любишь меня? Потому что считаешь меня неблагодарной?
– Именно так.
– Все дело в соблюдении внешних приличий. Нет, мои родители не плохие, но они больше заботятся о том, чтобы моя жизнь выглядела определенным образом, чем о том, чтобы у меня была жизнь, ради которой хочется жить. Никто никогда не спрашивал, чего хочется лично мне.
– Но они делали все, чтобы обеспечить тебе стабильное будущее. Я понимаю твою увлеченность романтическими идеями о свободе, но поверь мне на слово, когда я скажу, что у тебя было все, чтобы жить счастливо.
– Тебе легко говорить. Ты свободный человек.
– А еще переживший трагедию. Возможность делать то, что тебе хочется, не гарантирует счастья. Мне кажется, ты даже не понимаешь, что значит иметь семью, которая любит тебя и заботится о тебе.
– Может быть. Но мне кажется, тот факт, что я… то, чем я занималась с тобой на балу, только доказывает, что я не смогла бы жить такой жизнью. Мне просто не хватило смелости выйти вперед и сказать, что это не то, чего я хотела. Мне следовало отстоять свою точку зрения. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что продолжала мириться с тем, чему внутренне противилась.
– Неужели Рафаэль оказался таким плохим?
– Нет. Но он был… требовательным. Он в точности знал, чего хочет от этой жизни. И ждал, что я последую за ним. А еще он был даже более неприступным, чем ты, если такое вообще возможно.
