Советник смотрел на происходящее, и впервые с его лица исчезла маска равнодушия и бесстрастия.
– Достойное представление, – похвалил он. – Это укрепит авторитет ордена.
Вскоре на площади запылало три костра. Приговоренных привязали попарно к столбам, спиной к спине. Площадь огласилась криками боли, потом они перешли в кашель и хрип, и на некоторое время наступила тишина, слышно было только треск горящих поленьев и гул огня, взметнувшегося вверх. Затем раздался еле слышный одинокий крик:
– Я не винова… – Несчастный не договорил, скрывшись в пламени костра.
Толпа молчала, потрясенная зрелищем. Такого они еще не видели.
Но был среди зевак человек, который смотрел не на костер, а на Искореняющих. Он старался запомнить их лица, подмечал особые приметы, рост, особенности фигуры. Даже повадки пытался отложить в памяти. Когда крики казненных смолкли, он первым не спеша покинул площадь.
Поздно вечером того же дня к воротам цитадели Искореняющих, сильно прихрамывая, подошел старик. Ковылял он, опираясь на палку, и этой же палкой постучал в ворота. Открылось окошко, и привратник, оглядев старика и брезгливо сморщившись, спросил:
– Чего надо?
– У меня письмо, – прошепелявил старик и полез в сумку. Он подслеповато щурился, копаясь в ней, пытаясь отыскать письмо.
– Какое письмо, от кого? – раздраженно спросил Искореняющий.
Старик наконец вытащил свиток и дрожащей рукой держал его.
– Ну чего ты копаешься, давай его сюда! – не выдержал медлительности привратник и высунул руку в окошко.
Старик мгновенно схватил его руку и, удерживая ее, свитком ткнул привратнику в лицо. В свитке был спрятан стилет, и он вонзился магу в глаз.
– Письмо от госпожи Смерти, сынок, – сказал старик и, развернувшись, пошел прочь.
Он был уже на середине площади, когда ворота распахнулись и из них выскочили пятеро мужчин. Они увидели старика и бросились за ним. Догоняя его, один крикнул:
– Стой, старая сволочь! Все равно не уйдешь!
Старик остановился и стоял, не поворачиваясь к ним лицом. Он широко раскинул руки и так застыл.
– Приложи его станером, – негромко сказал один из преследователей.
Но старик продолжал стоять как ни в чем не бывало.
– Да что за дела, на него не действует ошеломление, – удивленно проговорил стрелявший.
Старик как стоял, раскинув руки, так и остался стоять. Они подошли ближе, и стрелявший рванул за плащ. Под плащом был обыкновенный кожаный бурдюк, а сам плащ неведомым образом держался в воздухе, создавая иллюзию присутствия человека. Искореняющие окружили застывший плащ и с удивлением рассматривали бурдюк.
– А где сам старик? – изумленно спросил самый молодой из них, и в этот момент на том месте, где они стояли, раздался громкий хлопок.
Воздух наполнили тысячи капель. Мгновенно вспыхнувшее пламя поглотило стоявших, и, пылая нестерпимым жаром, грозно гудело пять рисок, после чего быстро угасло. Мостовая, выложенная гранитными булыжниками, в этом месте выгорела, и камень от жара, треснув, превратился в оплавленный песок. От пятерых Искореняющих остались небольшие кучки пепла…
Курт Веймар угрюмо слушал доклад дежурного о происшествии. В зале собрались все Искореняющие, присутствовал и советник.
– Что написано в письме? – спросил новый магистр. Он выслушал доклад с изрядной долей равнодушия и ни разу не перебил говорившего.
Дежурный зачитал:
– Под вашими ногами будет гореть земля.
– Вы прочитали это послание и послали пятерых людей задержать старика? – уточнил магистр.
– Ну да, господин магистр, – недоуменно ответил дежурный, – все так и было.
– И они после этого сгорели?
Дежурный кивнул, не понимая, куда клонит маленький магистр.
– Вы подошли слишком халатно к своим обязанностям и виновны в гибели пятерых членов организации. Вы отправитесь на костер.
Дежурный еще не понял смысл сказанного, как и остальные сидящие в зале, а его уже обездвижила стража.
– Казнь через три дня, – вынес приговор магистр.
В зале раздался возмущенный ропот. Палач ястребиным взглядом оглядел собравшихся и ткнул пальцем сначала в одного.
– Хотите последовать за провинившимся?
Тот побледнел и отрицательно покачал головой.
– Тогда вы? – Магистр указал тем же пальцем на соседа.
Тот тоже отрицательно покачал головой.
– Тогда, может, вы недовольны приговором? – Магистр в упор смотрел на Курта.
Веймар понимал, что новый магистр хочет показать, что он в ордене главный, показать не ему, всем остальным. Чтобы те понимали, что слово Курта уже не имеет силы в ордене.
– Мое мнение не имеет значения, герр Шнапс, вы – магистр ордена, и вам решать эти вопросы, – стараясь сохранять невозмутимость, ответил Веймар. – Мое дело осуществить координацию действий ордена и остальных ячеек организации для продолжения непрерывных поставок.
– Абсолютно верное замечание, герр Веймар, ничье мнение не имеет значения, потому что мне поручено решать вопросы ордена. – Магистр оглядел притихших Искореняющих. – И чем раньше вы это поймете, тем больше вас останется в живых. – Он еще раз окинул взглядом присутствующих и скомандовал: – А теперь все живо за работу, я хочу видеть ваше старание!
Открытый космос.
Торговая станция Конфедерации Шлозвенг
– Господин советник, рад видеть вас в добром здравии. – В кабинет Шлемаза Морданхая, второго советника Совета сектора, упругой походкой уверенного в себе человека вошел невысокий улыбающийся крепыш. Он без приглашения уселся в кресло, стоящее сбоку от приставного столика, и, все так же улыбаясь, тихо спросил: – Вы что творите? – Улыбка исчезла с его лица, теперь перед советником сидел злой посетитель и буравил его взглядом.
– О чем идет речь, господин Бристхаун? – не смутившись от такого обращения, спросил советник.
Вильд Бристхаун был представителем корпорации «Триатекс» в их секторе, которая занималась добычей ископаемых во вновь освоенных мирах. Сама корпорация еще не освоила добычу в пределах пространства торговой станции, но застолбила за собой право на будущую разработку. Действовала она просто: ждала, когда «дикие копатели» вроде колонистов на Суровой найдут что-то полезное, и с помощью связей и денежных подарков администрации забирала себе планету. Простейшим способом решения проблемы было послать пиратов и блокировать планету и поставки оттуда. Затем на планету высаживался переговорщик от Совета, он договаривался с колонистами о вхождении в Конфедерацию, и в колонию назначался управляющий. За определенное время он доводил колонию до банкротства и за символическую плату переписывал шахты и имущество на «Триатекс». Некоторое время колонисты работали на корпорацию, а потом их просто выгоняли, обобрав до нитки. Такая вот была хорошо отработанная, доказавшая эффективность схема узаконенного грабежа. Все жалобы тонули в бюрократии сектора, а наиболее строптивые устранялись тихо и без шума.
