— Точно не знаю. Но похоже на то, будто там драка была.
— Свара между местными?
Старший дозора пожал плечами и проговорил:
— Это вряд ли. Не стоило им ехать сюда, чтобы выяснять отношения. Это можно было сделать и у селения.
— А может, зверь?
— Вроде как крики человеческие были.
— А не почудилось тебе?
— Сейчас уже и не знаю.
— А что впереди?
— Да вроде все спокойно.
— Ну так и вставать нечего было. Меченый не дурак, не станет выходить на царскую дружину. Сидит в своем болоте да боится, как бы ратники государевы тропу его тайную случаем не заметили.
— Да, воевода.
— Ну так вперед!
Эта остановка произошла в двадцати саженях от засады. Разбойники, высланные Брыло на прикрытие тыла обоза, находились напротив отряда и слышали разговор воеводы со старшим дозора. Мужики только усмехнулись при этих словах самоуверенного и высокомерного царского воеводы. Они и не таких брали.
Отряд двинулся дальше. Вскоре по лесу разнесся залихватский свист. Ратники на мгновение оторопели. Тут-то и вывалились из леса разбойники. Царский отряд — это не мужики из села. Воины быстро пришли в себя, заняли оборону вокруг телег.
Но и противник их оказался не простым. Разбойники готовились к нападению, были хорошо вооружены. Поначалу они атаковали дружинников с двух сторон, с флангов от леса и рощи, имея в руках копья. Тем пришлось отбиваться от заостренных длинных наконечников.
Не всем это удалось. Слетели с коней двое ратников. Подняться они не успели, получили удары шестоперами, которые оглушили их. Воинам пришлось разорвать круг, дабы усилить фланги. Разбойники орудовали копьями и шестоперами так ловко, что еще трое дружинников оказались на земле и тут же были добиты.
Воевода оказался чуть в стороне от своих людей. На него тут же налетели разбойники и оттеснили от дороги к лесу. Кузнец отчаянно бился сразу с тремя лешими и пропустил удар бердышом. Шлем лопнул, надвое раскололся череп. Воевода повис на коне, который одурел от запаха крови, рванул через кусты прямо в трясину и заржал, прося помощи. Но мучился он недолго. Болото быстро поглотило его.
Лишившись воеводы, ратники решили прекратить бой за обоз и предприняли попытку прорыва назад. Это была их роковая ошибка. Они налетели на группу прикрытия тыла банды, одновременно подставили спины основным силам Меченого. Исход схватки был предрешен.
Разбойники били ратников шестоперами. Они помнили наказ вожака насчет того, чтобы крови было как можно меньше. Нескольких дружинников бандиты взяли живьем.
Пурьяк крикнул помощнику:
— Короба в телеге! Там еще и сума должна быть. Заберите все это и тащите в лес, на наш остров.
Разбойники сняли с телеги четыре короба, взяли суму и поволокли все это в стан.
Тут же из-за рощи показались телеги, с которых стекала кровь. На всех возах рядом с рулонами холста лежали изуродованные трупы мужиков из Дубино. Кривой помнил наказ вожака и действовал в полном соответствии с ним.
Телеги торгового обоза разбойники бросили у леса, трупы швырнули в болото. Убитых, раненых и пленных ратников царского отряда они отправили туда же прямо в доспехах, забрав лишь оружие и коней. Не прошло и часу, как с торговым обозом и царской дружиной было покончено. Банда хитрыми тропами ушла в Черный лес.
К Пурьяку подъехал Брыло и сказал:
— Вот и все, Козьма. Ты и сам видел, что дело прошло по твоей задумке.
— Видел. Хорошо сработали. Короба и суму забери к себе в землянку. Никого к ним не подпускай до моего особого указания. Ни единого человека, Игнат!
— А коли народ станет спрашивать, что в коробах?
— Скажешь, добыча, которую я, как обычно, передам купцам на продажу.
— Понял.
— Ладно, я на починок. Встретимся.
— Удачи, Козьма.
— Тебе того же, Игнат.
Брыло ушел в лес.
Пурьяк обходным путем, сделав большой крюк, приехал на починок. И тут же всю округу накрыл ливень. Прорвало-таки тучи. Василий едва успел до начала ненастья поставить коней в стойло. Пурьяк зашел в дом и сел на скамью, сильно уставший, но довольный.
Подошла жена и спросила:
— У тебя все в порядке, Козьма?
— Да, Любава.
— Нагреть воды, чтобы ты обмылся, или баньку растопить?
— Принеси-ка мне лучше вина хлебного полную чарку да грибочков соленых, опят.
— Ты же никогда днем не пил, Козьма.
— А сегодня выпью. Праздник у меня.
— У тебя праздник, а у меня?
— И у тебя, и у всех нас. Потом баньку. Хотя нет. Придется без нее обойтись. Заказ выполнять надо. Знала бы ты, Любава, как осточертели мне эти гробы!
— Так не делай их больше. Мы и так без них проживем.
— Проживем, конечно. Да только вот у людей сразу вопрос возникнет. Мол, на какие шиши?
— Твоя правда.
— Ты сделай, что я просил.
— Сейчас.
В дом зашел сын и спросил:
— Отец, мы нынче работать будем?
— А как же, Васька? Без работы мы с голоду подохнем. — Он зашелся в нервном заливистом смехе, от которого у молодого парня мурашки пошли по телу.
Тут пришла жена с подносом. Козьма взял с него чарку с водкой, выпил ее в несколько глотков и принялся за соленые грибы. Он щепотью брал отборные, один к одному мелкие опята и кидал их в рот.
Перекусив, Козьма поднялся и сказал сыну:
— Идем в мастерскую, Васька!
Там Пурьяк спокойно, как ни в чем не бывало принялся мастерить очередной гроб.
А дождь все лил. Через полчаса он немного ослабел, но его вполне хватило на то, чтобы смыть все следы разгрома царской дружины.
Боярин Воронов выслал своего доверенного холопа Лавра Кубаря к роще. Вскоре тот вернулся и поведал своему господину о жуткой беде, приключившейся там.
Он тут же выехал к месту бойни, остался весьма доволен тем, что увидел, и погнал коня в город. Боярин пролетел Васильевские ворота, подскочил к дворцу.
Стража перегородила ему дорогу.
— Мне нужен князь Микулинский. Новость срочная и печальная, — заявил он.
Стражники доложили об этом князю Дмитрию Ивановичу и получили приказ пропустить Воронова во дворец.
Микулинский готовился ехать на отпевание наместника Вербежа, вышел в гостевую залу и сказал:
— Приветствую тебя, Всеволод Михайлович! Какую печальную новость ты мне принес? Неужто еще кто-то из купцов или бояр помер странной смертью?
