В недрах горы в Западном Техасе группа художников и инженеров строит часы из титана и нержавеющей стали с запасом хода в десять тысяч лет. Часы будут нескольких сотен футов в высоту, а запас хода в десять тысяч лет примерно равен возрасту нашей цивилизации.
Мы разговариваем с Александером Роузом, «менеджером проекта» в этом амбициозном предприятии. Роуз, полюбивший что-нибудь мастерить еще в детстве, проведенном на автомобильной свалке в городе Саусалито, говорит, что часы призваны «служить символом мышления долгосрочными категориями, которое может вдохновлять на решение долгосрочных проблем». Роуз полагает, что сейчас в большинстве случаев люди ищут решения, предполагающие отдачу в течение нескольких лет. «Но слишком многие из проблем, с которыми мы сталкиваемся, от климатических изменений до экологических катастроф, не возникают мгновенно и не решаются в течение пары-тройки лет».
Этот проект является сложной технической задачей, но вместе с тем, по мнению Роуза, это в большей степени художественная провокация, призванная заставить людей пересмотреть свои устоявшиеся представления о времени. «Мы стараемся изменить существующую повестку. Конструируем для людей опыт переживания, как это делают в театре». Часы строятся для привлечения внимания, и их размер – часть этой задачи. Роуз говорит, что сооружение должно впечатлять настолько, чтобы о нем рассказывали другим. «Создается новая мифология. Людям разрешают мыслить долгосрочными категориями».
Часы на десять тысяч лет демонстрируют, насколько неверными или фрагментарными могут быть некоторые виды краткосрочных суждений. Они предлагают нам пересмотреть свои представления о времени. И в этом суть провокационного опыта – умение полностью переосмыслить данность, игнорировать существующий порядок вещей и ментальность, провозглашающую: «Так делалось всегда!» Провоцировать – значит не бояться просто спросить: «Почему?»
Размышляя, как и зачем нужно провоцировать, не забывайте о том, что провокация обычно не влечет за собой непосредственных причинно-следственных изменений объекта. Провоцируя, вы не связаны определенным результатом. Вы занимаете некую позицию, и последствия этого не всегда известны заранее.
Бороды протеста
La Barbe («Борода») – группа французских феминисток. Ее участницы надевают фальшивые бороды и врываются на мероприятия с преимущественно мужским составом, чтобы осудить недостаточную представленность женщин. Примером для них послужила группа художниц-феминисток из Нью-Йорка под названием Guerrilla Girls, которые в 1985 году протестовали против недостаточного гендерного разнообразия в Музее современного искусства, нацепив маски горилл. 8 марта 2008 года состоялось одно из первых публичных выступлений La Barbe: в честь Международного женского дня они приклеили бороду одной из статуй на площади Республики. С тех пор группа устроила около двухсот мероприятий. La Barbe провоцировали на реакцию участников самых разнообразных мужских собраний – от съездов политических партий до советов директоров крупных компаний. Но одно из самых примечательных выступлений состоялось во время Каннского фестиваля.
12 мая 2012 года La Barbe привлекли внимание, опубликовав в газете Le Monde одно из своих воззваний, озаглавленное «В Каннах женщины демонстрируют себя, а мужчины – свои фильмы». Текст привлекал внимание к тому, что авторами всех двадцати двух фильмов, отобранных для конкурсной программы, были мужчины. Публикация была подхвачена международными СМИ и привела к появлению в США петиции, подписанной видными феминистками и кинематографистками.
Уникальность La Barbe в том, что это полностью децентрализованное сообщество, не имеющее ни лидеров, ни официальных представительниц. Многие из видеоотчетов об их акциях, публикуемых на YouTube, выдержаны в стиле, имитирующем немые фильмы прошлого, как будто они протестуют против мужского господства, более выраженного в ту эпоху. Их заявления часто ироничны – в них мужчин хвалят за создание системы доминирования и сообщают, как ими гордятся.
Активистка La Barbe Элис Коффин рассказывает, что происходит во время акции: «Сначала они озадачены. Они не знают, мужчины мы или женщины. Они немного напуганы, поскольку чувствуют, что теряют контроль над ситуацией». Коффин говорит, что реакция бывает различной: «Мужчины проявляют агрессию, или отпускают сексистские шуточки, или называют нас клоунами. Они вызывают охрану, и нас вытаскивают». Однажды после протестной акции на Федерации регби Коффин заперли в шкафу.
Участие в La Barbe добавило Коффин и многим ее приятельницам-активисткам уверенности в себе. «Это придает силы. Ты больше не боишься высказаться», – говорит она. А результаты? «Мы можем получить реакцию со стороны журналистов. По важным историям, где недостаток гендерного разнообразия налицо, мы обеспечиваем публикации в СМИ», – говорит Коффин. Иногда появление La Barbe становилось поводом для внутренних дискуссий среди участников мероприятий, на которых они появлялись. «Мы получаем письма от своих сторонников в некоторых из этих организаций, которые благодарят нас за то, что мы высказались». Иногда La Barbe даже приглашают консультировать организации по вопросам гендерного равенства. Но Коффин говорит, что это не их задача. «Мы не эксперты и не консультанты. Приходить с советами – не наше дело. Мы хотим оставаться активистками».
Похожим образом использует провокацию и группа активистов под названием The Yes Men. Это импровизированное детище двух вымышленных персонажей, активистов Жака Сервина и Игора Вамоса (Энди Бичлбаума и Майка Бонанно соответственно), которые стремятся раскрывать правду о проблемах общественной, политической и экономической жизни.
Мы разговариваем с Энди Бичлбаумом о вызовах, которые несет в себе провокация. «Трудно сказать, что именно мы делаем для того, чтобы происходили какие-то сдвиги. Сами по себе наши акции действительно не содержат каких-либо практических действий, однако в контексте всего движения они способны что-то делать». Как и в случае La Barbe, главный инструмент Yes Men – привлечение внимания средств массовой информации. «Мы даем журналистам поводы (часто шутливые) освещать действительно важные темы».
Бичлбаум говорит, что проблема в том, что есть все эти «журналисты из ведущих СМИ, которые хотят заниматься чем-то интересным и высказываться тоже интересно, однако поставлены в такие условия, что не могут освещать что-то по-настоящему важное».
Розыгрыши у Бичлбаума в крови, однако лишь ближе к тридцати годам он нашел им способ применения в рамках своей активной гражданской позиции. В первый раз он прикололся, работая программистом в компании – производителе компьютерных игр. Бичлбаум занимался игрой под названием SimCopter и вставил в нее целующихся мальчиков. «Я сделал это просто потому, что работа меня достала. Я знал, что что-то будет, но не знал, что именно». Когда игра вышла на рынок, она попала в центр внимания СМИ, и Бичлбауму это понравилось. Он решил заняться корпоративным вредительством и создал бутафорский интернет-сайт, на котором разозленные сотрудники якобы собирают методом краудфандинга средства, чтобы финансировать подрывную работу против своих компаний.
