Многим из «Латиноамериканских Королей», в том числе и Фернандесу, это не удалось. Несмотря на общественную деятельность Фернандеса, возможности зарабатывать легальным путем росли недостаточно быстро, и «Короли» продолжали свою криминальную деятельность, поскольку источниками дохода для их членов оставались наркотики. В июне 1999 года Фернандеса приговорили к двенадцати с половиной годам тюрьмы за организацию торговли кокаином и героином. Хотя наркотиков у него так и не нашли, существовала видеозапись, на которой он находился рядом со зданием, где шла торговля. Многие считали, что его подставили из-за его растущей политической активности и борьбы «Латиноамериканских Королей» с полицейской жестокостью.
Первые три года заключения Фернандес провел в одиночной камере, лишенный возможности общаться с кем-либо из «Латиноамериканских Королей» и посылать сообщения банде. Как рассказывает Фернандес, в одиночном заключении он проводил по три часа утром и вечером, напоминая себе, кто он такой и в чем состоят его ценности. «Я ходил по камере и просто разговаривал с самим собой». Это был трудный и неприятный период, во время которого он боролся сам с собой за свои принципы.
После того как Фернандес отбыл срок и вышел на свободу, ему не оставалось ничего другого, кроме как воссоздавать свою личность и свою жизнь заново. Одним из условий его освобождения был отказ впредь именовать себя «Королем» или отвечать на приветствия «Королей», встреченных на улице.
Выйдя из тюрьмы, он стал проводить много времени с семьей и активно участвовать в воспитании своих детей. Не вернувшись к торговле наркотиками, он отдает свои навыки харизматичного лидера делу борьбы с уличным насилием. Сейчас он работает в Ньюарке штата Нью-Джерси, где занят в программе работы с трудными подростками, которые включены в группу риска по определению суда. Программа призвана помочь делу сокращения высоких темпов роста преступности и убийств в городе. 2013 год стал для Ньюарка самым кровавым за четверть века – за эти двенадцать месяцев произошло более сотни убийств. Опыт Фернандеса, полученный на улицах, сделал его экспертом в области насилия и его причин; его тюремный опыт сделал его экспертом по самому себе, своим целям и ценностям. Соединив в себе эти два мира, он оказывает ценную помощь обществу.
«Молодым нужны всего три вещи: любовь, общественное приятие и возможность проявить себя, – говорит Фернандес. – Если этого им не дают, то они создают себе сами, и не всегда самым лучшим способом».
Хотя Антонио Фернандесу в конечном итоге и не удалось превратить «Латиноамериканских Королей» в законопослушное общественное объединение, это не умаляет масштаба задуманных им преобразований. К личной переориентации Фернандеса подтолкнули знакомство с общественными деятелями и работа многих нью-йоркских активистов. Зачастую, как в случае Джиба Баллока, толчок к личной переориентации дают жажда знакомства с неизведанным или желание навести мосты между двумя различными мирами.
Как привезти Амазонку в Нью-Йорк
Тайлер Гэйдж серьезно увлекался футболом. В восемнадцать лет его взяли в команду Университета Брауна, и, возможно, он стал бы профессионалом. Но на первом курсе он записался на занятия по теме «Запущенная религия», и после этого все стало изменяться. Он испытал прилив интереса к мифологии и духовному опыту. «Я чувствовал себя как в ловушке в этом западном мировоззрении. Я был пареньком из предместья, воспитанным во вполне светском духе, и я хотел узнать, что еще есть на свете».
Неожиданно для самого себя Гэйдж связался с этноботаником, проведшим восемнадцать лет в научных экспедициях в районе эквадорской части Амазонки и искавшим волонтера на лето. Лето превратилось в два года, а Гэйдж забыл о своих амбициях спортсмена-профессионала и бросил свой элитарный университет. Поработав с этноботаником в Коста-Рике, Гэйдж перебрался в Перу, где провел девять месяцев в джунглях с племенем индейцев шипибо. «Я появился у них с палаткой и сразу ринулся изучать язык и обычаи племени», – говорит Гэйдж.
Именно у шипибо Гэйдж начал знакомиться с туземной религией и уважением, которое племена испытывают к растениям и живой природе. Он принимал участие в церемониях туземцев и научился песням, с помощью которых связываются с миром духов. «Вот тут-то и начали рушиться многие из моих барьеров. Связываться с потусторонним миром было выше моего понимания. Туземный народ, с которым я познакомился, обладал очень развитыми экстрасенсорными способностями», – говорит Гэйдж.
Получив этот опыт жизни в джунглях, Гэйдж начал понимать, что многое из того, что прежде его волновало, теряет свое значение. Но он не испытал никакого духовного озарения как такового. «Это был просто процесс осознания жизни вне комфорта и с ощущением затерянности».
После еще одного года, проведенного в поездках в Перу и знакомстве с некоторыми религиями в бразильском бассейне Амазонки, Гэйдж вернулся в обычный мир и без особого желания возобновил учебу в Университете Брауна. Во время летних каникул перед последним курсом он снова приехал в Перу и услышал звуки бензопил, валящих широколиственный лес. «Люди, рубившие лес, были теми самыми, кто рассказывал мне все эти сказки о заботе об окружающей среде и значении природы», – говорит он. Гэйдж решил, что это странно. Однако, поговорив с ними, он выяснил, что они стоят перед выбором между рубкой леса и нехваткой денег на школу для детей или скорую медицинскую помощь.
Сильно разочарованный Гэйдж решил пройти в университете курс предпринимательства, проходивший в последнем семестре обучения. На занятиях он вместе с друзьями подготовил бизнес-план на основе идеи компании по производству напитков, которая могла бы использовать труд амазонских крестьян. План получил очень хорошие отзывы и несколько наград, но Гэйдж, заканчивая университет, отнесся к этому бизнесу как к учебному заданию.
Он получил грант имени Фулбрайта на изучение этнолингвистики племени шипибо. Однако Гэйдж осознал, что, как он говорит, забраться в глушь и жить в племени никак не поможет обществу. «Я сердцем почувствовал необходимость создания такой компании. Было понятно, что это будет правильно». Он отказался от гранта и стал изучать возможность создания компании на основе идей, представленных ранее в бизнес-плане.
Гэйдж рассматривал рыночный потенциал гуаюсы – амазонского «суперрастения». В гуаюсе, которую заваривают наподобие чая, содержится столько же кофеина, сколько в кофе, и в два раза больше антиоксидантов, чем в зеленом чае. Несмотря на свои уникальные свойства, гуаюсу никогда не производили в коммерческих целях. По традиции гуаюсу пьют в три часа ночи, когда обитатели деревни собираются у костра, чтобы рассказывать истории и толковать сны. Для того чтобы сделать гуаюсу товаром, Гэйджу надо было поближе познакомиться с этим растением. Как собирают листья? Как их высушивают? Как его экспортировать? Есть ли ограничения на импорт?
Гэйдж и его деловой партнер Дэниел МакКомби получили финансирование от правительства Эквадора на исследование возможностей производства и экспорта гуаюсы. Им требовалось с нуля выстроить всю цепочку поставок, начиная с местных производителей. По словам Гэйджа, туземцы не восприняли всерьез их разговоры о том, что гуаюсу можно производить и поставлять в виде готового напитка в Нью-Йорк. «Эти люди подвергались дискриминации так давно, что двоих молодых белых с историей о миллионах жаждущих попробовать этот продукт принимали за сумасшедших».
